Сибирские огни № 08 - 1969

ча продолжалась всего один миг, как раз тогда, когда Герман приносил мне материал для нашей группы,— несколько листовок, газеты, отпеча­ танные на очень тонкой бумаге, или другие документы, которые были замаскированы под рекламы. Однажды среди них оказалась новая, не­ давно изданная заграницей книга Генриха Манна. Тогда мы встреча­ лись, с точностью до одной минуты, в Шенебергском парке или на ска­ мейке в Тиргартене. У каждого был велосипед и портфель. Мой порт­ фель был пуст. Мы незаметно обменивались портфелями и разъезжались. Иногда у Германа находилось свободное время. Тогда мы совер­ шали бесконечные прогулки по ночному Берлину, ведя велосипеды? рядом, от Штеглица до Курфюрстендам и оттуда снова вдоль Шарлот- тенбургского шоссе до Лустгартена и дальше на северный конец Берли­ на. Мы без умолку говорили. Мне ничуть не мешало, что я ничего не знал о Германе, ни-о его прошлом, ни о том, где он живет, не знал да­ же, было ли настоящим то имя, которым я его называл. Больше всего* мы говорили, конечно, о политике, о военных приготовлениях наци* о февральских боях в Париже и Вене, об арестах, о неизбежной рево­ люции в будущем. Мы дискутировали о книгах, концертах, выставках, состязаниях по боксу. Иногда мы разговаривали и о девушках. Герман знал мою подругу, она работала в моей группе. Неизвестно, был ли он привязан к кому-нибудь; он говорил о девушках без робости, но и без хвастливых намеков, привычных для некоторых молодых людей и всегда отвратительных для меня. Несколько раз он в тоне наивного вос­ хищения упоминал свою младшую сестру. «Вот это девушка!» — гово­ рил он и поднимал бровь. Однажды он прибавил, бросив на меня лука­ вый взгляд: «Собственно, вы хорошо подошли бы друг к другу». Я сму­ тился, так как голос его звучал вполне серьезно. «Вы походите друг на друга?» — спросил я, чтобы только не молчать. «Не знаю, кажется, да...» Мы были из тех молодых людей, которые относились к своему вре­ мени серьезнее, чем большинство наших сверстников, хотели изменить это время и не знали, что нас ждет: заблуждения, муки, разочарование и смерть. Мы боролись как умели, но мы еще долго не знали, с кем нам предстояло помериться силами. Я услышал об аресте Германа поздней осенью 1935 года, за шесть месяцев до того, как отправился за границу. Никто ничего не знал о причинах ареста. Вероятно, шпик. И не было точно известно, где си­ дел Герман, может быть, на Принц-Альбрехтштрассе. В нашем районе арестов больше не было. Герман не назвал ни одного имени, в этом не было сомнения. Мы и не ждали ничего другого. В последующие годы я иногда слышал во сне его то поспешный, то медлительный голос, видел его перед собой в каких-то странах, ка­ ких-то городах, под бомбами летчиков, в бараке лагеря. Его лицо ста­ новилось все менее отчетливым, но для меня оно всегда оставалось только его лицом. Оно было задорным, задумчивым или просто заму­ ченным и мертвым. Вскоре после окончания войны и моего возвращения, я посетил в разрушенном Берлине выставку документов и фотографий германского движения Сопротивления. На одной из стен я вдруг увидел лицо Гер­ мана Р. Оно одновременно всплыло из очертаний увеличенного фото и из тумана моей памяти. Короткое примечание под фотографией гласи­ ло, что Герман Р. был расстрелян в каменоломне Бухенвальда. Уже тогда я твердо решил, что напишу о нем, нельзя допустить, чтобы эта улыбка на выцветшей фотографии совершенно исчезла. Многие ли из тех, что знали его, остались в живых?.. Многие ли из оставшихся еще думали о нем?.. Я знал его, правда, всего каких-нибудь два года, но