Сибирские огни № 07 - 1969

одному решению, а утром принимая другое. Страшно было рвать живые корни, которые пустил на новой почве. Князева он старался избегать, но однажды, когда они остались вдвоем, спросил: — Как у вас насчет квартир? Он надеялся, что Князев забыл то, о чем они говорили дождливой осенью полмесяца назад, а если и не забыл, то не будет настаивать на своем. — Пока общежитие ИТР, а там видно будет,— ответил Князев и боном посмотрел на него.— А вы что, раздумали уезжать? — И не собирался,— призвав все свое нахальство, отрезал За ­ блоцкий. — Вот как? Ну, смотрите... •— Никто меня отсюда не выкурит,— упрямо повторил Заблоцкий. — Никто вас не гонит, работайте на здоровье. Только потом не оби­ жайтесь. — А на кого мне обижаться?! — воскликнул Заблоцкий.—На себя? Я сам знаю, где мне лучше. — На меня,— коротко ответил Князев. — Это почему же? — Не люблю трепа. — Вы о том разговоре? О наших планах? — О том разговоре забудьте. Не было его! Оставайтесь, работайте, с нового года будете на инженерной должности. А о том забудьте. — Но почему?! — Там у вас не пошло — сбежали. Здесь не пойдет —тоже сбе­ жите? — А-а,— сказал Заблоцкий и вышел, засунув руки в карманы и подняв плечи. Он долго бродил по улицам, вышел к пристани. Спускаясь по лест­ нице, отсчитывал ступеньки: «ехать — не ехать, ехать — не ехать»... Он спустился к самой воде и медленно пошел вдоль берега. У ног ровно поплескивала и дышала холодом Нижняя Тунгуска, над бесконечным обрывом теснились старые ели, равнодушные к люд­ ским страстишкам. И Заблоцкий вдруг понял, что не просто стоит, не просто смотрит,— он прощается. Для него нет других путей, он должен ехать — и он поедет. На следующий день он купил билет. И все то, что еще вчера взы­ вало к интересу и соучастию, сегодня сделалось почти чужим, даже чуть надреальным, как приснившийся под утро светлый сон. А утром надо вставать и идти на работу... На пристани было малолюдно и тихо, только трактор тарахтел неподалеку, вытаскивая из воды баржу. Дебаркадер уже убрали, трап спускался прямо на гальку. Теплоход был белый, как берег, как небо, редкие крупные снежинки таяли в свинцовой воде. Заблоцкий грел руки в карманах подаренного Князевым ватника и прохаживался взад- вперед. Певучей октавой разнесся первый гудок. Заблоцкий ждал Князева. Надо было по-хорошему, без спешки проститься с ним, сказать ему многое, а лучше ничего не говорить — просто пожать руку. Коротко и ясно, без пижонства, как мужчина мужчине. Теплоход прогудел два раза. Заблоцкий с беспокойством поглядел на часы. Оставалось минут десять.