Сибирские огни № 07 - 1969

заставил Филимонова повторить и передал еще раз. Потом выключил рацию. На лице его блуждала бессмысленная улыбка. Он почувствовал вдруг неимоверную усталость и, отвалившись на постель Федотыча, закрыл глаза. Но перед тем, как уснуть, он успел подумать, что надо было бы дать координаты не лагеря, а базы, тогда не пришлось бы воз­ вращаться пешком. Но это пустяки, о которых и думать не стоит... До леса было рукой подать, но болото не хотело отпускать Лоба­ нова, и он, цепляясь стволом карабина за кусты, проклинал и густой ольховник, и бесконечные обходы. Кустарник, наконец, кончился. Ло­ банов повернул вправо, в обход трясины, и поглядел на солнышко. Ча­ сов у него не было, сроду не носил; купил однажды еще на материке с получки «победу», зашел с дружком обмыть обновку, да там ее и оставил, заложил у официантки... По солнышку' сейчас где-то около полудня, поторапливаться надо. Он поправил за плечом карабин и, коснувшись приклада, вновь пережил стыд за собственную дурость: час назад истратил три патрона на чокнутую утку, которая после каждого выстрела ныряла, будто драз­ нилась, и выныривала почти на том же месте. Двойная дурость: если бы и попал, утку все равно нельзя было достать, потому что выступала она на средине большого окна, к которому по топи и близко не по­ добраться, да и что осталось бы от нее? Дешевое повидло, комок перьев... Переходя опасное место, он внимательно смотрел под ноги и перед собой. Влететь тут запросто, и тогда никто не узнает, где могилка моя. До конца болота оставалось шагов тридцать, дальше начинался рыжий торфяник, который тянулся еще шагов сто, к самой опушке. Лобанов оглянулся, чтобы взглядом измерить пройденное, и остол­ бенел. Метрах в двухстах левее, по другой гривке, в сторону леса голе­ насто вышагивал сохатый. Его мощная холка и огромные рога, казав­ шиеся растопыренными и сведенными вместе великанскими пятернями, вырисовывались на фоне неба завидной мишенью. «Мать честная, сколько мяса!» —тихо ахнул Лобанов и, приседая, потащил через го­ лову карабин. Патрон давно был в стволе. Лобанов оттянул пуговку затвора, по­ ставил на прицельной планке расстояние и вскинул карабин. Целясь с колена, он подводил мушку ниже холки. Сохатый что-то учуял, поднял горбоносую голову и чеканно замер. Лобанов затаил дыхание и плавно нажал спуск. Боек щелкнул. Сохатый чутко вздрогнул, повел рогами и понес их дальше. Вспоминая всех богов, Лобанов передернул затвор, снова прицелился, но сохатого теперь скрывали мелкие кусты, видне­ лись только рога. Гулко ударил выстрел. И по тому, как сильно и не­ ловко отдало в плечо, Лобанов понял, что промазал. Сохатый сделал огромный прыжок и скрылся в кустах. Уже не прячась, Лобанов взбежал на гривку, на ходу передергивая затвор. Сохатый стоял у болота, повернувшись всем телом в сторону, откуда донесся гром, и даже издалека было видно, как вздыбилась на холке длинная темная шерсть. Вот он угрожающе нацелил рога и мед­ ленно двинулся вперед. Лобанов попятился. Сохатый низко взревел и, далеко выбрасывая ноги, пошел быстрей. Это был огромный матерый зверь. Лобанов подхватил карабин с последним патроном и изо всех сил побежал к лесу. Он знал, что пудовому копыту сохатого ничего не стоит раскроить медвежий череп.