Сибирские огни № 07 - 1969

подвале сознания копошится мыслишка: «А, мура все это, дураки уез­ жают, умные остаются». Дай ей хоть раз хлебнуть ветра, и она задох­ нется. А прислушаешься, упустишь время — и мыслишка эта вырастает, станет убеждением, ослепит, обкрадет, оглупит. Человек не рождается домоседом... Поздно ночью, когда все уснули, Костюк начал насвистывать какую- то частушку. Свистел он фальшиво и чем-то пристукивал в такт по на­ рам. Лежавшего рядом Заблоцкого, который только-только задремал, эта музыка разбудила. Он недовольно спросил вполголоса: — Петро, это ты? Что за ночной концерт? Костюк оборвал свист и зажег в пологе свечу. Заблоцкий увидел, что он лежит поверх спальника и поглаживает себя по мягкому воло­ сатому животу. — Слышь,— мечтательно заговорил он,— вот бы в газету написать! — В какую газету? Что ты мелешь? — раздраженно спросил З а ­ блоцкий. Костюк сладко улыбнулся и лег к нему лицом. — Да про все,— зашептал он,— про собрание и про разговоры эти... Вот нагорело бы нашему Князю... Ему же тот начальник прямо сказал: никакой партизанщины, мать-перемать! — Разве тебе не внушили в детстве, что подслушивать нехорошо? — А я не подслушивал. И так слыхать было... Вот то начальник так начальник, сразу видать человека. За ручку здоровается, за ручку прощается, здоровьем интересуется. А от нашего бурбона слова добро­ го не дождешься... Заблоцкий приподнялся на локте. — Ты смотри, Петро. Помнишь, что Лобанов на собрании сказал? — Ну. — Так я ему в этом помогу.., Костюк принужденно засмеялся и перевернулся на спину. — А ты меня не запугивай. Мне все это надо, как зайцу стоп- сигнал... Он дунул на свечу, поворочался и затих. Заблоцкий закурил. Ко­ стюк лежал тихо-тихо, не дышал совсем, но Заблоцкому показалось, что в горле у Костюка что-то побулькивает, а может, булькало у него самого... впрочем, это не имело никакого значения. Мало ли где булькает... — Леша,— сонно спросил Костюк,— ты не в курсе, рабочих, кото­ рые увольняются среди сезона, вывозят в Туранск? — Не вывозят. Своим ходом добираются. Мне Князев объяснял, Дают подписку, и своим ходом. — А больных? — Не знаю. В поле не болеют. Спи! Утром в шестиместках убавилось по два полога. Стало как-то не­ привычно просторно. Об ушедших старались не говорить. Старались не вспоминать о них, не думать, чтобы не спугнуть их удачу, не завидо­ вать им, чтобы собственная работа не казалась бесцельной тратой сил. Тапочкин как-то в маршруте сказал: — Мы теперь вроде военнопленных: копаем, чтобы копать. — Сизифов труд,— подтвердил начитанный Высотин. Тапочкин а ответ презрительно и зло сощурился: — Ты анекдот на «чи» знаешь?