Сибирские огни № 07 - 1969

разделили время суток с мошкой. Мошке — солнцепек, комарам — все остальное. Только на тесных площадках скальных останцов, вознесен­ ных высоко над тайгой, можно было поднять сетку, вольно вздохнуть и подставить лицо неощутимому внизу ровному ветерку. В репудин добавляли деготь, дегтем мазали сетки, но это почти не помогало. После маршрутов от обода накомарника на лбу оста­ валась узкая полоска запекшейся крови. У Тапочкина постоянно заплы­ вал то один, то другой глаз. Уши Матусевича напоминали вареники. Дюк похудел, не ел ничего, непрестанно бегал, повизгивая,, брови у него были съедены, под хвостом все распухло. Его жалели, пускали спать в палатку. В палатке мошка не кусала, но набивалась по углам так, что ■ее можно было черпать пригоршней. Тапочкин каждое утро собирал ее и ссыпал в мешочек. Кто-то сказал ему, что сушеную мошку принимают в аптеке по сорок рублей за килограмм. Со второго лагеря на Тымере отработали почти все, что могли, подходы к крайним маршрутам перевалили за три километра, но Кня­ зев все медлил с перебазировкой. Держала его широкая галечниковая коса на противоположном берегу, где так удобно было бы принять вер­ толет, и уверенность, что Арсентьев завтра-послезавтра прилетит. Но Федотыч каждый вечер виновато покашливал в трубку, как будто от него что-то зависело, и говорил: — Арсентьев, ёх монах, молчит. Князев рассеянно выслушивал нехитрые новости, что-то отвечал, о чем-то спрашивал и сдерживал себя от того, чтобы здесь же, не отхо­ дя от рации, продиктовать для главного инженера короткую, но соле­ ную радиограмму. Настал вечер, когда Высотин с Тапочкиным опоздали к контроль­ ному сроку. Они пришли в начале двенадцатого, было уже темно. Та­ почкин молча, без обычного зубоскальства, сбросил у палатки рюкзак и, волоча ноги, поплелся к реке. Высотин, даже не сняв сумку, налил себе чаю и жадно, залпом выпил всю кружку. Никто не сказал ни сло­ ва, все знали, что у Высотина был сегодня самый длинный маршрут и самый дальний подход. «Ну, хватит,— решил Князев.— Завтра переезжаем. Дальше тянуть некуда». Рано утром горняки забрали свой инструмент, спальники, палатку и ушли вниз по Тымере. В условленном месте им было наказано ждать остальных. Отплыли под вечер. Вода в реке достигла межени, дробилась и мельчала, путаясь в береговых камнях, но на средине течение сохра­ нило почти прежнюю силу, и лодки шли быстро. Люди с ленцой под­ гребали, радуясь покойному нетрудному движению. Река открывала по­ ворот за поворотом, берега своей похожестью повторяли друг друга — крутые галечниковые обрывы, выше помятый паводками кустарник, ва­ лежины и деревья со шрамами от льдин, еще выше, по надпойменным террасам, вековые мхи, густой подлесок, зеленое месиво тайги. Никто не мог предсказать, каково придется на новом месте, но переезд был желанным для всех. Лишь Костюк был недоволен: надо снова сооружать кухню и рубить жерди для нар. Под вечер, когда небо очистилось от знойной поволоки и просвет­ ленно дохнуло прохладой, на воде посвежело, и стали розовыми в лучах закатного солнца вершины лиственниц, далеко впереди, там, где сходи­ лись темнеющие берега, красноватой точкой замерцал костер. — Наши,— сказал Князев, щуря светлые глаза и потягиваясь.— Молодцы, опередили нас.