Сибирские огни № 07 - 1969

Федька над входом фанерку прибил и череп нарисовал, дескать, не суй­ ся! Ну, а Мишка-то, он без понятия, грамоте не обучен! —И Шляхов, довольный своей шуткой, всколыхнул густым хохотком марлю. — А мясо у них вкусное? — спросил Тапочкин. — Мясо, сынок, доброе, сладкое, вроде оленьего, только покрепче. Варить долго надо. — Ясненько,— пробормотал Тапочкин, хотя оленину он тоже не пробовал. — Так ты нам крикни по рации, когда свежатина будет,— сказал Лобанов.—Придем в гости. ;— Приходите, коли с пол-литрой. А то к концу сезона забудешь, как она и пахнет.... — Эх, засосать бы сейчас с устатку пятисоточку! — воскликнул Тапочкин.—А, Коля? Лобанов молчал. — Ух и напьюсь же я в первой забегаловке! — радостно пообещал Тапочкин.—Отмечу свое возвращение в цивилизацию. — Не забудь сухарей для вытрезвителя насушить! — посоветовал Высотин. — Там не кормят, там наоборот!—тихо сказал Лобанов. И ему вдруг привиделись застиранные тюлевые занавески столовой, где валяются под 'столиками порожние бутылки и в многоголосом угар­ ном гомоне вспыхивают резкие, как удар ножа, выкрики. Его узнают, не дадут уйти. Начнутся долгие уговоры, взыграет чуткое к обиде хмельное чванство: «Ты что, не уважаешь?» И придется выпить первый стакан, а там будет уже все легко и просто, и все дозволено, сам черт не брат, и «пей, ребята, я угощаю!» — и закрутятся, завертятся перед глазами тарелки, лица. А потом сухость похмельной тоски, разламы­ вающая голову дурнота, блевотное отвращение ко всему — и опять: «Пойдем, кирюха, подлечимся!» Эх, пропади оно пропадом! Протя­ нуть бы как-нибудь после поля пару месяцев, удержаться, а там Алек­ сандрович обещал снова в тайгу отправить... Матусевич лежал с широко открытыми глазами и видел, очень от­ четливо видел, как в закопченном ведре булькает густая похлебка из медвежатины, а он сидит рядом, поглаживает приклад карабина, и не­ брежно рассказывает о недавней схватке с хозяином тайги. Кончался день — ничем не примечательный, один из ста в поле. То, что могли найти,— не нашли. То, что могло случиться,— не случилось. Самый обычный день. Похрапывал у стенки Костюк, равнодушный ко всему, кроме жрат­ вы. Вдали кукушка щедро отмеряла кому-то безбедные годы. Комарье мягко билось о полотнище палатки, как моросящий дождик. — Еще одна отметочка в табеле выходов,— вздохнул Высотин.— Еще одну восьмерку заработали. Ну, ничего, мы сознательные. — А чем это ты вдруг недоволен? —холодно спросил Лобанов.— Ты же итеэр, ты же лучше нас знаешь, что в поле день не нормирован­ ный. За дождь тебе тоже восьмерки идут. — Вам-то, повременщикам, восьмерки, а нам — полтарифа! —ска­ зал Шляхов.— Как дождь, так актированный день. Для нас это —хуже нет. Все вкалывать приехали, а тут сиди. — Слышь, Сергеич, как думаешь, а что вашему Жарыгину бу­ дет?— вкрадчиво спросил Высотин. — Зачем ты меня спрашиваешь? — насторожился Шляхов. — Ну так, из любопытства. Ты ведь с Князевым давно работаешь. А он такое не прощает.