Сибирские огни № 07 - 1969

Он не договорил: ир-за реки ударили артиллерийские залпы». В таких рассыпанных по всей книге об­ разных деталях чувствуется наметанный глаз художника, навык пластического изо­ бражения. Однако как бы сама по себе ни была хороша пластическая живопись, ее одной мало для большого романа, здесь нужна и большая концепция, и большие проблемы, и умение круто столкнуть люд­ ские характеры. Отдельные сцены и эпизоды солдатской жизни в романе О. Смирнова постепенно складываются в сложные перипетии, в ко­ торых происходит процесс формирования характера человека на войне, его граж­ данское и нравственное возмужание. Что движет человеком на войне, что позволяет ему преодолеть личную слабость, естественный страх смерти и дает силы ему, простому и обыкновенному, совер­ шить подвиг? Сергей Пахомцев, бывший студент, со­ знательно избравший для себя путь солдата в тяжелую годину, много размышляет о мирном, довоенном времени, о доме, о ма­ тери, о страданиях и тяготах, выпавших на долю людей. Мать, любимая девушка и замученная фашистами Зоя сливаются для него в один символ -— «в прекрасное лицо русской женщины, без которой нам нет судьбы». И от боя к бою в нем накапли­ вается та духовная «строгость», которая вытесняет его интеллигентскую рефлексию, излишнюю доброту и мягкость, превращая мирного человека в испытанного сол­ дата. Солдатская строгость — это не равноду­ шие к смерти, крови и жестокости, а та собранность чувств, та повышенная требо­ вательность к себе и другим, которая со­ ставляет нравственную силу человека. Идея человечности, высокой нравственной требо­ вательности вяжет сюжет романа. Она сказывается, и в тяжелом раздумье пуле­ метчика Захарьева о том, что «наитрудней­ шее в атаке» «взять немца в -плен живым, удержаться, чтобы, не расстрелять», и в его ярости и гневе при виде убитого на­ парника, и в духовном порыве сержанта Журавлева, закрывшего .амбразуру дзота, «чтобы рота была жива». Эта же мысль заложена и в основной сюжетной линии романа, в контрастном сопоставлении Па- хомцева и Наймушина, которых схлестнула не только военная судьба, но и отношение к Наташе. Нравственная чистота Сергея по существу обуславливает и объясняет его быстрое солдатское возмужание. По-иному складывается судьба Наймушина, сме­ лого офицера-кадровика, прирыкшего, од­ нако, к удобной философии «война все спишет». В характере Наймушина много верно­ го. В жизни постоянно встречаются люди, которые уповают лишь на собственную смелость и волю и действительно умеют подчинять себе других. Они высказывают по случаю дежурные,; вполне приличные фразы, а поступают по-другому — под воз­ действием ли самолюбия или минутного аффекта. Встретившись с Наташей так, мимохо­ дом, Наймушин как само собой разумею­ щееся, надоевшее, говорит ей, наивной, вос­ торженной девушке, что «война — жесто­ кая штука, но люди и на войне остаются людьми, им нужна дружба и любовь». А про себя лихорадочно соображает; «А она миленькая. Как я раньше не при­ мечал». Такие люди обычно мало задумы­ ваются над последствиями своих случай­ ных увлечений. Но О. Смирнов показывает нам более сложного человека — честного, искреннего, смелого офицера, волевого ко­ мандира. Но что-то «загнило в нем са­ мом». Неприглядная история с санинструк­ тором обернулась для самого Наймушина душевной пыткой, надломившей его. И, как нечто закономерное, воспринимается тяже­ лый срыв Наймушина как командира, ког­ да он самовольно, по чувству личной сла­ вы повернул наступающий батальон и об­ нажил фланг полка. Теперь на совести Наймушина оказались не поруганная честь девушки, а более тяжелое, необратимое — «кровь напрасно загубленных людей», его бойцов. В том, о чем поведал нам О. Смирнов, есть большая правда жизни, но нельзя не заметить и другого. Характер Наймушина предопределен с первой же страницы, с первого же его шага над ним витает тень авторского осуждения, и это придало ис­ тории Наймушина какой-то прямолиней­ ный назидательный морализм. Оказалось, что в герое читателю нечего разгадывать, остается лишь ждать, когда он споткнется. Эта облегченность изображения, естест­ венно, вызывает чувство неудовлетворения. Однако к концу романа характер Найму­ шина снова обретает жизненную силу. С большим подъемом написан О. Смирно­ вым последний бой штрафной роты. И то мужество, самоотверженность и солдатская злость, которые обнаруживает здесь Най­ мушин, служат залогом его нравственного подъема, и впервые автор обнаруживает чувство симпатии к своему герою. Случайной «любви» Наймушина в ро­ мане противопоставлено подлинное чувст­ во Сергея. Однако насколько осязаемо ри­ сует О. Смирнов тяготы солдатской жизни, настолько бесплотной оказались возвышен­ ные, «звездные» чувства его героев. И глав­ ное, мы не ощущаем характера героини. Намеченный вначале как-то трогательно­ симпатично (запоминаются ее синие-синие, любопытные глаза, так поразившие Сер­ гея, и ее полный глубокой боли вопрос; «За что вы так со мной?»), он затем, как вода, ушел в песок... Как всякая книга про бойца, «Северная Корона» вобрала в себя лишь краткий миг солдатской жизни — от одного, перехода до другого.