Сибирские огни № 07 - 1969

Нет, Иван Маркелович Кузнецов никогда не был «скупым рыцарем», этаким книжным Гобсеком. Он охотно раскрывал церед любящим книгу человеком все свои сокровища, охотно давал читать, а потом, внимательно выслушав то или иное мнение о прочитанном, соглашался или, если не был согласен, очень горячо, убедительно, дока­ зательно высказывал свое. Лишь иногда тень грусти набегала на его открытое, добро­ душное лицо: это когда ему возвращали недавно еще девственно-чистую книгу помя­ той, запятнанной, или... совсем не возвращали. Были и такие. Выше я уже писал, что его познания в литературе энциклопедичны. И это дейст­ вительно так! Многие его друзья, в том числе и я, не раз советовали ему заняться ли­ тературной критикой, ну, хотя бы время от времени писать для газет рецензии на ту ■или иную книгу, но он всегда шутливо отмахивался: какой, дескать,! я критик! Скром­ ность, неизменно присущая ему, тут, пожалуй, была доведена до предела. А между тем — я в этом абсолютно убежден! — он в самом деле мог бы стать глубоким, серь­ езным критиком, литературоведом. Вскоре после отъезда Ивана Маркеловича на фронт от него стали поступать до­ мой посылки: по пять-шесть посылок в день. В каждой из этих посылок находились... книги. Искалеченные, заплесневевшие от сырости, полуобгоревшие. На пепелищах сожженных фашистами городов и деревень капитан Кузнецов подбирал чудом уцелев­ шие книги и посылал их домой. Не к месту да и незачем сейчас касаться причин, посыпать солью раны, но после войны, в отсутствие Ивана Маркеловича, вся его библиотека была продана за бесце­ нок, частями. Долгие годы, десятилетия, отданные собиранию ее, были, казалось бы, потрачены впустую. Друзья знали: это был самый тяжелый удар для Кузнецова. Но — жив человек! В двух маленьких, убогих комнатках, а точнее говоря — в одной, где живет сейчас главврач красноярского дома отдыха «Енисей» Иван Марке­ лович Кузнецов, нельзя сделать ни шагу, настолько плотно она забита книгами. Кни­ ги на подоконниках, книги на письменном столе. Везде книги. Одни книги. Уже сейчас их насчитывается около пятнадцати тысяч. Конечно, нынешней библиотеке далеко до той, довоенной. Та была уникальной! Но хозяин не падает духом. Он надеется все восстановить. Он ежедневно переписывается со всеми букинистическими магазинами Москвы и Ленинграда, с Книжной лазкой писателя в Москве, ежедневно получает тя­ желые посылки и бандероли с книгами. И по-прежнему двери его маленькой квартирки широко распахнуты людям. И как встарь, сюда, «на огонек», заходят студенты, писатели, журналисты, художники и просто книголюбы. Продолжаются горячие споры о новых, только что прочитанных книгах, о литературе, об искусстве. , Кажется, что Иван Маркелович ничуть не изменился с тех давних пор. Так же добродушно улыбаются его все еще молодые глаза. Все гот же он — крепкий, плечис­ тый, подтянутый, только волосы заметно поредели. И, глядя на него, трудно поверить, что несколько лет назад он попал в такую страшную аварию (двенадцать переломов кости!), что любой из нас вряд ли выбрался бы живым. А он выбрался! Наперекор всему. Спасло опять-таки железное здоровье, спасли самодисциплина и незаурядная воля. Осенью прошлого года в газете «Красноярский комсомолец» я прочитал заметку сб Иване Маркеловиче под рубрикой «Твое любимое хобби» (??) или что-то в этом роде. Я издавна ненавижу эти новомодные иностранные словечки, употребляемые сей­ час к месту и не к месту. В данном случае — явно не к месту. Ведь, насколько мне известно, это словечко означает «увлечение». Но, в самом деле, можно ли назвать «увлечением» такую верную, подвижническую любовь к книге, такое — почти полуве­ ковое! — служение ей? Думается, что на страницах краевой газеты следовало бы завести рубрику «На. ши замечательные земляки» или «Замечательные красноярцы». Ведь не только при­ родными богатствами, великими новостройками славна красноярская земля. Она слав­ на и своими людьми. Не говорю уже о Сурикове. Тут и следопыт Бегичев, и цевец Словцов, и артист Смоктуновский, и краевед Владимиров, и капитан Мецайк, и писа. тель-речник Назаров, и многие, многие другие! К таким замечательным красноярцам можно с полным правом отнести и нашего (именно нашего, а не только моего!) друга Ивана Маркеловича Кузнецова.