Сибирские огни № 07 - 1969

Первые прижизненные издания Маяковского, Есенина, первые издания Багрицко­ го, первые издания первых пролетарских поэтов — Гастева, Асеева, Казина, Саянова, Луговского, Безыменского, Светлова. Жарова, Голодного, Полетаева, Александровско­ го и многих, многих других. Первые издания старых сибирских поэтов— П. Драверта, Г. Вяткина. И. Ерошина И, наконец, сотни томов по марксистской философии, эстетике, критике, литера­ туроведению, искусству, истории и... медицине. Так началась моя многолетняя дружба с Иваном Маркеловичем Кузнецовым, про­ должающаяся и до сих пор. А ведь он не литератор: ни критик, ни литературовед, хотя заочно закончил исто­ рический факультет одного из высших московских учебных заведений, а познания его в литературе поистине энциклопедичны. Всю жизнь он был и остается по сей день врачом. В молодости окончил Томский медицинский институт. Трудное это было время — начало тридцатых годов. И все-таки почти всю свою мизерную стипендию, отказывая себе во всем, он тратил на книги. Томск, как известно, один из стариннейших и интеллигентнейших сибирских городов, и в то время в его букинистических магазинах можно было найти немало редких и даже уникальных изданий. И студент Кузнецов часто предпочитал довольствоваться черствым куском хлеба, чем упустить какую-нибудь книгу, за которой он давно «охо­ тился». Выручало железное здоровье, выручали ежедневные тренировки, купания в ледяной воде, гимнастика. Никогда в жизни он не курил и не пил, зато всегда охот­ но потчевал своих гостей. К тому времени, когда он переехал в Красноярск, у него уже был заложен «фун­ дамент» будущей библиотеки. А целиком она сложилась уже в Красноярске. Здесь, работая начальником городской санэпидстанции, он по-прежнему львиную долю своего заработка отдавал книгам. В те годы в Красноярске было немало людей, хорошо знавших, ценивших ред­ кую книгу, умевших найти ее, обладавших, что ли, особым нюхом на нее: Трофимов, Ажгибесов и другие. Некоторые из них, в частности Иван Иванович Живодеров, тоже страстный любитель книги, и поныне живы, успешно трудятся, только, увы, не на буки­ нистическом поприще. А жаль! Не оттого ли сейчас букинистический магазин в Крас­ ноярске — один из самых бедных в Сибири. Впрочем, и магазина-то нет. Есть отдел. И надо было видеть, как радостно вспыхивали глаза .Ивана Маркеловича, когда кто-нибудь из них приносил ему какое-либо давно разыскиваемое издание. Двери его дома были всегда распахнуты для людей. Особенно — для интерес­ ных. Хозяин любил людей. Любил эрудированных, начитанных собеседников. Но это не мешало ему с такой же внимательностью, с таким же гостеприимством прини­ мать у себя задиристых студентов из педагогического института, вихрастых, заядлых спорщиков, которых он, кстати сказать, неизменно клал в споре на обе лопатки, а потом дружелюбно предлагал прочитать ту или иную книгу по предмету, о котором шел спор. Я хорошо помню эти долгие, жаркие споры, часто не прекращавшиеся и заполночь. Кто только здесь не перебывал! Ученые, художники, писатели... Помню высокую, худощавую фигуру милейшего и скромнейшего человека— Бориса Осиповича Долгих, ныне — крупного ученого, этнографа, доктора наук, автора многих замечательных ра­ бот о народностях Енисейского Севера, живущего сейчас в Москве. Помню юркого, приземистого, ныне покойного Ивана Евдокимовича Ерошина, одного из зачинателей советской поэзии в Сибири. Помню, как тонким голоском, сбивающимся часто на фаль­ цет, он с упоением читал свои стихи из сборника «Песни Алтая», вызвавшего в свое время восторженный отзыв Ромэна Роллана: Василий, выпил водки чашку, Я надел из пламени рубашку. Где мой конь, моя лихая плетка? Еду в гости! Угостят ли водкой? И при этом неизменно прищелкивал от восторга большим и указательным паль­ цами. Дескать, вот как надо писать! Пишущий эти строки считает своим долгом засвидетельствовать, что не раз в трудные для него годы он находил неизменную поддержку,- дружескую заботу и по­ мощь у Ивана Маркеловича Кузнецова1. В 'первые годы войны, когда он не был еще призван в армию, все литераторы, эвакуированные из разных городов страны в Красноярск, почти каждый день встре­ чались у него в доме за импровизированным столом. Правда, на нем уже не было тех яств, что прежде: стояла тарелка с сухарями, горячий чайник, чашки, иногда — гра­ финчик спирта. Но разве в яствах — суть? Приходили «на огонек» поэты-москвичи, уроженцы Сибири Лев Черноморцев, Михаил Скуратов, приходила литовская поэтес­ са Валерия Вальсюнене, приходили Игнатий Рождественский, ленинградский поэт и драматург Борис Викторович Липатов, отлично, с изумительной дикцией читавший отрывки из своей поэмы.