Сибирские огни № 06 - 1969

На улице с наслаждением втянула в себя колючий, морозный воз­ дух, глянула на избы, подслеповато подмигивающие, на остророгий ме­ сяц, что крался в небесной пустынной мгле. Тишь в деревне. Только слышно, как гудит тайга. Вспомнила, что по ночам на поскотину забре­ дают голодные волки, и что-то медленно стало стынуть у нее в груди. Все бросить. Уехать домой. Попросить Анфису устроить на работу. Но как потом смотреть в глаза Петренко? Барышня заскучала в деревне! Снова сиди весь вечер одна в горенке. Сиди и кукуй. Нина забра­ лась в кровать, подвинула табуретку поближе и поставила на нее лам­ пу. Самое отрадное — взяться за письмо Виктору, но только утром от­ правила ему длиннющее послание. Давно не писала Петренко. Но что ему написать? Как сегодня парни и девки веселились на посиделках, а она, Нина, им мешала. Потушила лампу, укрылась с головой одеялом, чтобы скорее со­ греться и заснуть. Трудно иногда заснуть. А что если поставить в Лав- рушино спектакль? Ведь решила это еще на совещании и забыла! Мо­ жет, меньше станут ходить на посиделки и глушить самогон. Но где взять пьесу? Натка жаловалась, что мало хороших пьес из «советской жизни». Здесь же пьеса нужна про деревню — тогда всех заинтересуешь. Пьесу она напишет сама. Подумаешь, сложно! Ведь в пьесе одни разго­ воры! Нечего откладывать в долгий ящик. Пьесу она напишет сегодня же, хоть до утра просидит, а напишет. Навьючила на себя все теплое, что было, и уселась к столу. Полагала, что к утру с пьесой разделается. Но придумала только сюжет: кулак свою дочку красавицу хочет насильно отдать замуж за кулацкого сына. Но в дочку кулака влюбляется бедняк. У бедняка мать умирает — надорвалась, работая на кулачье. Кулак выталкивает бед­ няка, когда тот приходит сватать любимую девушку. Но в конце кон­ цов— добро побеждает, зло наказано. Придумывала Нина сюжет чуть ли не до утра. На следующую ночь (днем не было времени) принялась записывать — это оказалось куда труднее. И снова легла под утро. Так повторилось и на третью ночь. Порой наваливалось великое искушение прилечь хоть на десять минут, но боялась проспать до утра. На четвертые сутки не выдержала: во время занятий ликбеза при­ села на подоконник и задремала. Разбудил ее смех. То, что она увидела, заставило притвориться спящей. Кольша, набросив на плечи полушалок, изображал кого-то у доски. Он поправил воображаемую прическу и, склонив голову набок, тонким голосом со знакомыми интонациями, сказал: — Прошу списывать с доски внимательно, без ошибок. Нина увидела себя у доски. От дружно грянувшего хохота.замигала лампа. Смеялась со всеми и Нина. — Нам необходимо подготовить спектакль,— объявила она.— Кто хочет играть на сцене, пусть останется. Ушли цемногие. Оказалось, сначала нужно было объяснить, что такое спектакль и как это «играть на сцене». Лаврушинцы отродясь не видели ни одного спектакля, ни одной кинокартины. Остались они из любопытства. Нину это обстоятельство не смутило, пренебрегла она и тем, что пьеса не дописана. Пересказала, импровизируя на ходу, сюжег. Замолчала и услышала, как за печкой бренькает сверчок. Ну, хоть бы кто-нибудь слово сказал! Не понравилось им, что ли? Выручила Мотря — сердито тараща глаза, сказала: — Пиеска куды с добром, Нина Николаевна, меня-то сосватали