Сибирские огни № 06 - 1969

...Поздно, после комсомольского собрания (счастливая! Вот счаст- ливая-то — приняли в комсомол!), осторожно разжигает в кухне примус. Так хочется горячего. Врывается отчим и начинает орать: — Шляешься до полуночи! Натка презрительно молчит. — Раз являешься в двенадцать, нечего поднимать шум на весь дом! — орет Африкан. («Ниночка, как ты меня учила, я молчу»). Обозленный Наткиным молчанием, Африкан кричит: — В комсомол вступила, чтобы был предлог шляться с парнями. У вас ведь в комсомоле свобода любви... Натка сдерживается, пока он ее ругает, но комсомол она никому не позволит оскорблять! Хватит деликатничать! Рубануть так рубануть. И она с ненавистью выпаливает: — Заткни хайло копытом! Африкан зеленеет от злости, размахивается и бьет Натку по лицу... («Только подумать, Ниночка, нас ведь никто никогда не бил»), Натка бежит на улицу. В дождь. В ночь. Без пальто. Сидит во дво­ ре на бревнах. По лицу слезы и дождь. Выбегает во двор мама: «Наточка, Наточка, где ты?!» Африкан вы­ ходит следом и, передразнивая маму, кричит: «Наточка, Наточка, собла­ говоли вернуться! Иди, тебя мамочка зовет. Может, и ее обхамишь заодно»,— издевается он. Под утро мама отпаивает закоченевшую Натку горячим чаем. «Ни­ ночка,— писала Натка,— возьми меня к себе». Натка твердо решила бросить школу, уехать в деревню и наняться в батрачки. Нина написала сестре: пусть не смеет бросать школу. Необходимо закончить семилетку. Африкан не может оскорбить комсомол. Никто не может оскорбить комсомол. С Африканом не надо связываться. Жить, как будто его нет. Бедная Натка — легко ли это! Под горячую руку на­ писала Африкану, высказала все. Если он хоть раз посмеет ударить Натку, она, Нина, напишет об этом в газету. Ему тогда не поздоровит­ ся. Как ц следовало ожидать, Африкан на ее письмо не ответил. Зорин упорно молчал. И все-таки Нина ждала. Ночами убеждала себя: надо выкинуть его из памяти, раз он забыл ее. А по утрам вставала с надеждой — сегодня придет от него письмо. Ну, ладно, Вик­ тор мог выкинуть ее из памяти. А как же с заметкой? Он же комсомо­ лец. Почему заметка не появляется в газете? Мог бы хоть об этом на­ писать... Никитична сказала раз: «Ежели кручина, видать, у девки при­ чина». Уже прочно утвердилась зима. Намела сугробы под окнами, завер­ нула в снеговые пуховики крыши, сковала толстым голубым льдом Бургояковку, перемела дороги в лесу. В субботний вечер Нина возвращалась с ликбеза. Из окон изб со­ чился свет. Над крышами дым столбом. Значит, мороз. Глухо на ули­ це. Сегодня топят бани. В общем-то однообразная жизнь в деревне. Темень. Тьма. Темнота. В городе освещенные улицы. У кинотеатров ве­ селая толпа. На окраинах полно лыжников. В актовом зале концерт. Писали, что приезжает знаменитая певица Ирма Яунзем... Съездить бы в город на один денек. Обнять маму, Натку. Может, удастся свидеться с Петренко. Поехать в город необходимо, хотя бы для того, чтобы выяс­ нить про заметку. Но самое важное — все выяснить о Зорине, и если он забыл о ней, то и она найдет в себе силы никогда его больше не вспоминать.