Сибирские огни № 06 - 1969

И в тишине своей — неторопливо. Но все же с тем порядком заодно. Ближайшая за мельницею нива Вынашивает новое зерно. И, понимая важную работу. Бьет в лопасти замшелые с налету Чуть скошенная, точная вода, Не вольная иссякнуть никогда. * * * Когда-то совершил я поневоле Не очень-то порядочную вещь. Едва теперь об этом вспомню — весь Сжимаюсь от стыда и боли... • И без того не знать бы мне покоя. Но там к тому ж случился человек — Сдается, горше, чем перед собою, Я перед ним с тех пор держу ответ. Он отвернулся. Молча и сурово. Он понял все. И не сказал' ни слова. Со мной столкнувшись среди бела дня, Он сделал вид, что не узнал меня. Я молод был. И он, верней всего, Про случай тот забыл довольно скоро. Да и меня не помнил самого... Но этим не избавил от укора. Не в счет, что он давно в другом краю. Что я успел постранствовать по свету... Не в счет. И вот однажды узнаю. Что умер он. Его на свете нету. Тот человек мне больше никогда Не встретится. Вот разве что приснится. Не в счет и это. Надо объясниться. А он глаза отводит, как тогда... Р Е М Е С Л О И. Фонякову Шерхебель. Тут касается руки Живущая в самом звучанье слова Шершавость непокладистой доски. Доска к сопротивлению готова! Зензубель. Это зной и тишина, И по соседству — тонкий зуд осиный. А