Сибирские огни № 06 - 1969

Здесь были: товарищ Дон Кихот, худой, усатый мужчина, постоян­ но споривший со служащими Биржи; синьора — особа в шляпке с по­ жухлыми цветочками и кружевных перчатках без пальцев. Нину он про­ звал «сероглазой Офелией», а себя — «Люмпен пролетарием». Кое-кто стал всерьез называть его —товарищ Люмпен. Он отзывался. В половине девятого проводилась вторая перекличка. После нее наступала относительная свобода. Нина пристраивалась на плахах, сва­ ленных в углу двора, и погружалась в книгу. К часу забегала Натка, и сестры отправлялись в студенческую столовую — самую дешевую в го­ роде. В ней можно было получить за двугривенный глиняную миску жидкого супчика и микроскопическую дозу манной каши с подсолнеч­ ным маслом. После обеда Натка убегала к подружкам, а Нина отправ­ лялась на Биржу. Когда, наконец, очередь позволяла шагнуть в узкий, пахнущий затхлостью и кошками, коридорчик —Нину била дрожь. А вдруг повезет?! Вдруг маленький человечек, с запрятанным между отвислых щечек красным носиком, вручит ей направлений на работу. Но человечек за окошком молча качал головой и торопливо произносил: «следующий». Иногда, осмелев (ах, какая противная, клейкая робость нападала на нее каждый раз), Нина спрашивала: — Может, есть место учительницы в деревне? — Она протягивала справку из школы о том, что ей, Нине Камышиной, присвоено звание учительницы первой ступени. Красноносый человечек неизменно спрашивал: — В профсоюзе состоишь? Нина признавалась, что в профсоюзе не состоит. — Мы членов профсоюзов не можем обеспечить,— сердился челове* чек и остервенело захлопывал окошечко. Возвращаясь с Биржи домой, Нина мысленно произносила гневную речь: «Как вы не понимаете, что я должна полгода проработать и толь­ ко тогда меня примут в профсоюз. Ведь от вас же зависит, чтобы меня приняли в профсоюз!» Она непременно все это выскажет красноносику. Но отказ, хотя казалось бы и пора к нему привыкнуть, каждый раз по­ вергал Нину в такое уныние, что она забывала о подготовленной речи. Август был дождливым и холодным. Оттого, что дрогла под дож­ дем— сильнее страдала от голода. Тут уж не до чтения. Куда-то исчез товарищ Люмпен, а с ним исчезла и шутливо-доброжелательная атмос­ фера. Возвращаясь с Биржи, съедала картофельную запеканку, запива­ ла горячим чаем и забиралась в постель. На экране кинотеатра «Глобус» выкидывал свои сногсшибательные трюки Дуглас Фербенкс, на стадио­ не шли соревнования по бегу и прыжкам, в городском саду в медные трубы гудел духовой оркестр, а в укромных местечках загородной рощи кто-то кому-то назначал свидание. Но все это было не для нее. «Серо­ глазая Офелия» жаждала одного: стать членом профсоюза. В один из этих тоскливых дней она встретила Петренко. Он шел вверх по главной улице, его широкое крестьянское лицо показалось Ни­ не мрачноватым и красивым. Она обрадовалась, первым ее движением было броситься к нему, окликнуть. Но тут же растерялась: что ему ска­ зать о себе? Жаловаться? Плакать?! Так-то она сама себе зарабатывает социальное положение?! Нина поспешно юркнула в аптеку. Из окна проводила его взглядом... Отрываясь от прошлого, покосилась на возницу. Карпыч дремал, уткнувшись в бороду. Пегашка плелась еле-еле. Дождь сеял полегонь­ ку. Иссиня-черная взъерошенная ворона опустилась на выутюженный дождями стог сена. Будоража лесную тишину пронзительными криками, воронье напоминало, что ненастье надолго...