Сибирские огни № 06 - 1969

— Ах, «кажется»! Нина уловила в противном вкрадчивом голосе Королькова нотки ликования. — А вот мне, Камышина, не кажется. Ты была в церкви,—провоз­ гласил Корольков,— Была. Под крещенье. Я получил сигнал и ходил лично проверять его и видел тебя в Новом соборе. Ты молилась на коле­ нях, а потом каждой иконе свечку ставила. Нина вдруг отчетливо вспомнила: когда она пошла в притвор ку­ пить свечи, ей показалось в толпе мучнисто-белое, знакомое лицо... Но подумала, что ошиблась. Как же долго он камень за пазухой... — Отвечай, Камышина. Кто это сказал: Корольков или Христосик? Не все ли равно. С ней что-то случилось — на нее напало оцепенение. Невозможно все объяс­ нить. Не выворачивать же ей душу наизнанку. Разве они поймут, что она выполняла просьбу Кати... последнюю просьбу. Нет... Она не может позволить, чтобы над этим смеялись... В висках стучало, мелко тряслись руки. — Мы ждем: была ты в церкви или не была? Или Корольков ошибся? На какую-то долю секунды мелькнула трусливо-спасительная мысль: отпереться, ведь никто, кроме Королькова, не видел. Но чувствуя страш­ ную усталость, Нина сказала: — Была. — Раз ты призналась, ты теперь, надеюсь, не будешь отрицать, что ты верующая и сознательно выполняешь религиозные обряды? —Шелин спрашивал спокойно, корректно, со вкусом. Нина ухватилась за край стола. — Буду отрицать. Кто-то хохотнул, Нина не поняла кто. До нее будто откуда-то издалека дошел голос Шелина: — ...отношение к академике несерьезное... в общественной жизни школы не участвовала... идеологически не выдержана... Продолжая стоять и держаться за край стола, Нина опять с моль­ бой глянула на Киру: «Ну, скажи, скажи, ты же знаешь —я в церковь не хожу, не молюсь... скажи...» Она никого не видела, кроме Киры. Круглое лицо, ямочки на щеках. Плотно сжатые губы. После еще долго — месяцы, годы — Нина со стыдом вспоминала свой умоляющий взгляд и то, как в глубине Кириных зрачков метнулась жалость, как она поспешно опустила глаза. И промолчала. — Предлагаю голосовать,— Корольков поднял руку. Нина услышала голос Давыдова. — Я—против! Что касается Есенина, так ты, Корольков, ни о нем, ни о Маяковском не имеешь понятия. А он-, между прочим, пролетар­ ский поэт... — Сейчас не время для литературных дискуссий,—оборвал Давы­ дова Шелин. Все, кроме Сем Семыча, Давыдова и Лени Косицына —друга Явор­ ского —подняли руки. Кончилось. Все кончилось. Нина опустилась на скамейку. Ее душевных сил хватило лишь на то, чтобы здесь, при всех, не зареветь. Что дальше говорили о других, не слышала. Выскочила первой из класса. Все было, как всегда: сонные облака цветущей душной черемухи за пыльными заборами, мальчишки, играющие в бабки, в неглубоких канавках вдоль деревянных тротуаров желтые лютики и седые шапочки