Сибирские огни № 06 - 1969

Петренко заявил, что от вареников сроду никто не отказывался, и притащил из кухни блюдо с варениками и горшочек со сметаной. -—! А на десерт у нас малина с молоком. Слово «десерт» перенесло Нину на «старую квартиру», к тому да­ лекому— из другой эпохи —времени, когда Петренко подавал десерт и мыл в кухне грязные тарелки. — Иван Михайлович, а вы меня не считаете буржуйской барыш­ ней? —Еще минуту назад ей не пришло бы в голову задать такой вопрос. Он внимательно посмотрел на нее, пододвинул стул к кушетке, на которой она чинно сидела, и сел лицом к ней. Взяв ее руки в свои, он проговорил: — За то, что было, ты себя не виновать. Никто себе заранее хату, в которой ему. родиться, не выбирает. А вот за то, как тебе свою жизнь прожить, ты в ответе. Петренко встал, прошелся по комнате, закурил и сказал: •— По совести человек должен жить. А это, Ниночко, трудненько. Бывает, совесть твоя о такой порожек запнется, что не знаешь, как этот порожек и переступить. А бывает, что ты уж и ногу занес, а тебя обратно тянут, дескать, не ходи, ничего не случится —мы в ответе за то, что ты не пошел. А так-то дуже не сподобно получается, когда кто-то за тебя в ответе. Самому надо быть за себя в ответе.—Он одернул гим­ настерку, поправил ремень. Молча пошагал по комнате и, повысив го­ лос, повторил:—Самому. Иван Михайлович остановился у пианино и, подняв крышку, пере­ брал одним пальцем клавиши. Прозвучала трогательная забытая ме­ лодия знакомой песенки — «...и мой всегда, и мой везде, и мой сурок со мной...» Снова подошло детство... Мама играла «Сурка».,. — На самой что ни на есть правильной дороге перекрестки попа­ даются,— проговорил Петренко, бережно опуская крышку пианино.— И вот человек на перекрестке свернул с большака на обходную тропоч­ ку, а та тропочка петлять начинает, а то, гляди, и в трясину заведет. Ты, ежели не туда свернул, сбился, торопись вернуться, ищи дорогу к большаку, ноги сбей в кровь, а найди. Другой из-за гордости ошибку свою не хочет признать. На такую гордость уздечку надо надевать .—< Иван Михайлович щелкнул зажигалкой, поднес ее к потухшей папиросе и с жадностью затянулся. Нина смутно догадывалась —Петренко не только ее убеждал, но и с кем-то спорил. А он спохватился: соловья баснями не кормят. Они сели к столу. Ели вареники, малину с молоком. Потом он снова разговаривал с кем- то по телефону, а Нина, собрав тарелки, отправилась на кухню. Вернулась и снова уселась на кушетку. Когда он повесил телефон­ ную трубку, Нина сказала: — Знаете, а я рассказ написала. Хотите, прочитаю? Ощ не очень большой. Петренко только раз ее перебил: — Ты помаленьку, не торопись. — «...шел сильный дождь,—читала Нина охрипшим от волненья голосом,—Лиза промокла до нитки. Она подняла воротник, но от этого ей не стало теплее.—«Ох, дура, будто от воротника бывает теплее,— мысленно попрекнула себя,-—это место надо вычеркнуть»,—Лиза вста­ ла, чтобы пойти домой,—продолжала читать Нина,— но вспомнила об отчиме и осталась сидеть на лавочке. А дождь все лил, холодными струй­ ками стекая за воротник. Очень обидно и одиноко сидеть одной в тем-