Сибирские огни № 06 - 1969

Что-то кольнуло Нину. Чужая! Кто чужая? Вот и название —«Чу­ жая». Подходит? Подходит. Домой летела чуть не на крыльях, распевая: «Чужая». Сидеть дома и ждать, когда тебя будут отчитывать, «благодарю- покорно». Нина удрала из дома, не дожидаясь прихода мамы. Ее одолевал зуд прочитать кому-нибудь рассказ. Но кому? Мара, наверное, уехала к маме в больницу. Нина забрела в городской сад. Выбрала укромную скамеечку. Пло­ хо жить человеку, когда некому даже прочесть свой собственный рас­ сказ. Подошел, прихрамывая, старичок и старомодно приподнял соло­ менную шляпу «здравствуй и прощай», сказав: «Разрешите». Он долго осторожно умащивался, наконец, успокоился, снял шляпу, вытер лоб клетчатым платком и, опершись подбородком о набалдашник палки,, погрузился в свои мысли. Нина вытащила из книги тетрадочные листки и, в сотый раз за се­ годняшний день, принялась их перечитывать. Хорошо бы— вместо ста­ ричка подсел кто-то другой. Она ни за что бы не обратила на него вни­ мание. А он спросил бы: «Что вы читаете?» Она так небрежно ответила бы: «Рассказ». Он спросил бы: «Чей?» И она просто, без всякого хва­ стовства, сказала бы: «Мой». А вдруг старичок спросит. Нина украд­ кой глянула на соседа. Старичок дремал. Уговаривая себя, что «просто пройдется», Нина пошла к Петренко. Ей повезло: в открытое окно увидела его крупную голову, а подойдя ближе, услышала, что он с кем-то разговаривает. Значит, Анфиса дома, но, может быть, у нее какая-нибудь нагрузка и она уйдет. Вот хоро­ шо бы! Все двери — наружная и из сеней в квартиру — были распахнуты настежь. Никого, кроме Петренко, в комнате не было. Он разговаривал по телефону. Зажав трубку рукой, сказал: — Проходи, проходи. Трошки обожди, я сейчас. Он разговаривал, поставив больную ногу на табуретку. Иван Ми­ хайлович выглядел помолодевшим, то ли от коричневого загара, покры­ вавшего его широкое крестьянское лицо, то ли от военной формы. Слушая, что ему говорят, он косился на Нину из-под кустистых бровей. В комнате прибрано, пол чистый, на столе скатерка из сурового по­ лотна, а в глиняной кринке — букет ромашек, и от цветов комната как- то утратила свой унылый вид. Иван Михайлович повесил трубку и сказал: — Молодчина дивчина! А я думку держу, что это Ниночко не приходит? — Я приходила, только вас дома не было.—Нина почувствовала, что губы у нее сами собой раздвигаются в улыбке. Он зачем-то сказал: — Хозяйка моя в командировку уехала, я вот сам..* — Сколько у вас книг,— сказала Нина, разглядывая забитую кни­ гами этажерку,— а зачем вам «Горное дело»? Вы хотите в горном учиться? — Рад бы учиться, да не пускают. Говорят: поважнее для тебя, товарищ, дела есть. А горное дело мне треба знать. Разбираться, по­ долгу службы, мне нужно во всем, а знаний-то у меня с гулькин нос. Вот и штурмую,— потерев ладонью лоб, как будто что-то отгоняя, Пет­ ренко спросил:— Кушать хочешь? — Спасибо,— проглотив слюну, вспомнила, что не обедала.