Сибирские огни № 06 - 1969

тельно ухудшилось, Колчак вновь возвра­ щается к мысли о приглашении в качестве спасителей его режима японских империа­ листов. «России придется расплачиваться за безумие своего народа,— писал он 5 декаб­ ря 1919 года в Париж бывшему царскому министру иностранных дел Сазонову,— соб­ ственной территорией и природными ресур­ сами, потому что надо эту плату дать за реальную помощь (тем), кто в силах по­ мочь Р'оссии... и такой державой является только Японии... Если Япония согласится оказать помощь России в уничтожении большевизма, то она будет иметь право на территориальные компенсации...»8 Взаимная конкуренция помешала США и Японии договориться о новой фазе ин­ тервенции. Кроме того, командование интер­ вентов убедилось в том, что им уже не ос­ тановить наступающую Красную Армию, активно поддерживаемую партизанами и всем трудовым населением Сибири. ...А тем временем колчаковская кама­ рилья готовилась к бегству, думая лишь о том, как бы спасти свои шкуры. Запасались подложными паспортами, «частными» квар­ тирами, валютой, особенно японскими иена­ ми. Колчаковским министрам помогли в этом Владивостокское отделение кредитной канцелярии и Харбинское отделение Русско- Азиатского банка. После падения Омска (он был взят ча­ стями Красной Армии 14 ноября 1919 года) и переезда колчаковского правительства и ставки в Иркутск усилилась министерская чехарда. Премьер-министр Вологодский ушел в отставку. Его сменил В. Н. Пепеляев, в прошлом учитель гимназии. Хорошо знав­ ший его безымянный автор воспоминаний о последних днях колчаковщины характеризо­ вал Пепеляева следующим образом: «често­ любив, упрям, негибкий примитивный ум, безусловно не монархист,., но республика­ нец сомнительный». Тем временем Колчак (он не поехал в Иркутск вместе с правительством, надеясь своим присутствием в прифронтовой зоне поднять дух своих войск) сколотил Вер­ ховное совещание — новый орган власти, фактически стоявший над советом ми­ нистров. Недовольный этим Пепеляев 7 декабря 1919 года выехал для переговоров в ставку Колчака, оставив за себя Третьякова — министра торговли и промышленности. Едва успел Пепеляев добраться до ставки Колча­ ка, как Третьяков, напуганный сообщениями о новых поражениях белых войск, поспешил ретироваться в Читу под тем предлогом, что он приведет для защиты Иркутска от­ ряды Семенова и японские части. Уже с дороги по телеграфу он назначил на время своего отсутствия исполняющим обязанно­ сти премьера бессарабского помещика Чер- вен-Водали (которого за глаза именовали «Чернила ли, вода ли»), явившегося в Си­ бирь в конце лета 1919 года для «ловли счастья и чинов». Усилился развал не только гражданско­ го, но и военного окружения Колчака. Кол­ чак непрерывно менял начальников штаба ставки, фактически исполнявших обязан­ ности главнокомандующего. Сперва им был Лебедев, который накануне Февральской революции был всего лишь капитаном и служил в ставке царя в Могилеве, а вскоре после колчаковского переворота рескриптом «верховного правителя» был возведен в ге­ нералы. Его сменил Дидерихс, затем Саха­ ро в— ставленник Нокса, потом Каппель. Все они были мастерами заплечных дел, но никудышними полководцами. По свидетель­ ству генерала Жаяена, сомнительная ком­ петентность, обнаруженная ставкой в воен­ ном деле на Урале и в других местах, из­ бавляла его «от обязанности считаться с ее мнением». Колчак винил в поражениях своих по­ мощников, вымещал злобу на адъютантах и денщиках, швырял все, что попадалось под руку. «В воскресенье,— записал в свой дневник 7 ноября 1919 года Жанен,— как мне рассказывали, он разбил четыре ста­ кана». В свою очередь колчаковские генералы всю вину за поражение сваливали на него самого. Когда в конце ноября 1919 года Колчак предложил генералу Дидерихсу вновь вернуться на пост начальника штаба ставки, то Дидерихс обязательным услови­ ем поставил «немедленный отъезд адмирала (Колчака) в армию Деникина». Да, Колчак уже не казался «сильной личностью» ни белогвардейцам, ни интервентам. По словам премьера-неудачника Пепеляева, «его (Кол­ чака) имя стало так одиозно!» Но откатываясь все дальше на восток в специальном поезде, Колчак надеялся на то, что его заслуги оберпалача Сибири не бу­ дут забыты, что его персона будет спасена. Для того, чтобы придать вес своей особе, он держал при себе золотой запас — зна­ менитый «золотой эшелон», который под охраной верных ему офицеров неотступно следовал «в затылок» поезду Колчака. И Колчак не ошибся. Судьба золотого эшелона весьма беспокоила «высоких ко­ миссаров». 1 января 1919 года они обрати­ лись к «премьеру» Червен-Водали с нотой по этому вопросу. «По полученным сведе­ ниям,— указывалось в этой не очень грамот­ но написанной ноте,— золотой запас русско­ го правительства в настоящее время, по- видимому, в опасности попасть в руки не имеющих права им распоряжаться от име­ ни русского народа. При этих обстоятель­ ствах представляется необходимым союзни­ кам сговориться с русским правительством для принятия мер к обеспечению безопас­ ности этого золотого запаса. Высокие ко­ миссары полагают, что эта цель могла бы быть достигнута, если бы они могли бы просить высшее командование союзных войск в Сибири принять необходимые меры для принятия этого золота союзными си­ лами в случае, если войска, которые его теперь охраняют, не были бы в состоянии обеспечить его безопасность, и направить