Сибирские огни № 05 - 1969

— Почему? Вот тут, кажется, Нинин вопрос вывел бабушку из равновесия — она принялась, положив руку на стол, выстукивать сердитую дробь. — Хотя бы потому, что он старше вас и муж вашей матери. — А если он не прав?! Я тоже должна молчать? Вежливо молчать? Разве принципиальные люди так поступают? Бабушка долго не отвечала. Нина подумала, что бабушка ее вопрос отнесла к категории «наглых» вопросов, на которые она обычно не нахо­ дила нужным отвечать. Наконец, явно сердясь, бабушка сказала: — Нечего сотрясать воздух высокопарными словесами. Принципи­ альность, как ты ее понимаешь, ничего не стоит, если она идет во вред человеку. Лучше бы подумала о доброте. Ты всегда должна понимать, что у матери плохое здоровье, и потом мать...— Бабушка на несколько секунд замешкалась, как бы подыскивая подходящее слово. — Неприспособленная! —неожиданно для себя выпалила Нина. Бабушка снова пристально глянула Нине в глаза. Очень трудно вы­ держать этот взгляд, в нем не то укор, не то обида. Пальцы коричневой, сухонькой руки выбивали тревожную дробь. — В мирное время (мирным временем бабушка называла дорево­ люционные годы) женщинам не нужно было работать, они занимались только домом и семьей. — Ты сама говорила, что нет ничего безрадостнее кухни. — Да, но это не нами было заведено.— Бабушку, видимо, утомил этот спор, и уже прежним, не терпящим возражений тоном, она сказала, что матери, с ее здоровьем, не по силам лямку тянуть, что службой она обязана Плагину — это он ее устроил. Такая безработица. Коля до сих пор не найдет постоянной службы. Матери важно справиться с отчетом. Нине, вероятно, неизвестно, что Плагин каждый день ходит помогать м.аме. Одной, с маминым-то опытом, отчетность не одолеть. Все, о чем говорила бабушка,— справедливо, но почему-то росла уверенность, что бабушка Плагина не любит, и этот разговор для нее, пожалуй, так же неприятен, как и для Нины. У мамы повторился сердечный приступ. Африкан, возвращаясь со службы, заходил за мамой и провожал ее домой, тащил толстенные гроссбухи, перевязанные бечевкой. Плагин не разрешал маме вечерами сидеть над отчетом, она отдыхала в спальне, а он в столовой, разложив ведомости на большом обеденном столе, оттопырив мизинец, бросал- кидал костяшки счет до полуночи. Да, безусловно, к маме он добр. На­ до быть справедливой. Но почему так трудно быть благодарной челове­ ку, которого невозможно уважать. Что-то новое вкралось в отношении сестер к маме Побледневшая, усталая, она как бы жила за стеклянной стеной. Ее видишь. Но попро­ буй— дотронься! — сломаешь стену. И вот что страшно: осколки обя­ зательно поранят маму. На страже этой невидимой, но так болезненно ощутимой стены стоял отчим. Глава четырнадцатая Прислонясь к березе, Нина сидела на скамейке, нагретой солнцем. У ее ног, положив морду на вытянутые лапы, дремала Данайка — соба­ ка, умеющая думать и чувствовать по-человечески,— сестры в этом почти убеждены. Данайка к тому же красавица —шерсть у нее бело-