Сибирские огни № 05 - 1969

— Что с мамочкой? — спросила Нина у Аксенова шепотом. — Сердечный приступ,— тихо произнес доктор.—У мамы больное сердце, его надо беречь. Мама протяжно застонала. Отчим бросился к дивану, взял мамину руку, попытался нащупать пульс и напуганно зашептал: — Доктор, пульса нет... Доктор склонился над мамой. Маленький, круглый, из-под рукавов пиджака торчат тугие накрахмаленные манжеты, милый-милый. Выта­ щил из кармана, знакомые с детства, часы с двумя золотыми крышками. — Ну, ну, без паники,— пробурчал Аксенов,— пульс есть. Н-да, слабенький... Но есть. Нина шагнула к маме, но Африкан умоляющим тоном повторил: — Сходи в аптеку. Как можно скорее. Во дворе Нину догнала Натка. — Я ведь не хотела... Не думала, что мамочка так расстроится... — Лучше побыла бы там. Вдруг что-нибудь понадобится. — Он меня не подпустит к мамочке... В аптеке, где сестрам пришлось ждать лекарство, Натка призна лась, как все произошло. — Я мыла пол. Забежала Юля... Нам надо было поговорить... Я не далеко ее проводила. А мамочка пришла и стала сама домывать пол, а тут принесло Африкана. Он, конечно, стал меня отчитывать: я — такая, я — сякая, такая же эгоистка, как старшая сестра. Это, значит, ты. Тут я обозлилась и заявила, что не намерена выслушивать замечания от по­ стороннего человека. Ну, и началось. Он кричит: «Ты неблагодарная девчонка». А я: «Вы не смеете на меня орать...» Мамочка вдруг упала... Дай мне твой носовой платок. Разве я знала, что так получится1 — Кто позвал доктора? — Тетка Дунечка явилась. У нее особый нюх на всякие неприят­ ности. Хотя хорошо, что явилась, Африкан отправил ее за доктором. Она сказала, что зайдет к бабушке. Теперь жди от бабушки нагоняя. Натка не ошиблась — бабушка пожаловала на другой же день. Увидев ее в окно, Натка засела в уборной, а потом потихоньку удрала. Пришлось Нине одной выслушивать наставления. Бабушка отчитывала долго. — Ты должна быть примером для младшей сестры. Ради спокойст­ вия матери вы обязаны быть вежливы с Африканом Павловичем. — Если я его терпеть не могу, значит, мне притворяться? Ты сама говорила, что не выносишь лицемерия.— В душе Нина возликовала: не­ чего бабушке возразить. Бабушка пожевала губами и, испытующе, как бы проверяя Нинины мысли, глянула ей в глаза. — Удивительное понятие у современной молодежи — все отрицать, даже вежливость,— скорее печально, чем сердито, произнесла бабуш­ ка.— Пора, кажется, тебе кое-что усвоить. Вежливость еще никого не унижала, а хамство унижает прежде вс„его того, кто хамит. Нина хотела сказать, что на хамство нужно отвечать хамством. Ведь не толстовцы же они, чтобы подставлять правую щеку, когда ударят по левой. Но бабушка подняла руку, как бы останавливая поток Нининых слов, и заговорила сама: — Вежливость — не притворство, не лицемерие. В вежлив.ости не нуждаются только дикари. Ты еще много в жизни встретишь людей, которые будут тебе почему-либо неприятны. И, если всякий раз станешь демонстрировать свою неприязнь, ничего этим не докажешь. И вообще: и ты и Натка обязаны считаться с Африканом Павловичем.