Сибирские огни № 05 - 1969

не из-за убеждений, просто во всем подражает своему другу Яворскому. Мара сообщила: «Вчера после занятий мальчишки дрались. Всыпали Королькову за донос». После первого урока Христосик вызвал в учительскую участников драки. Девочек удивило, что в драке был замешан комсомолец Гриша Шарков, прежде за ним такого не водилось. Давыдова и Яворского (поговаривали, что они затеяли драку) исключили на две недели из школы. Шаркова и Косицына помиловали, но они из солидарности в школе не появлялись. ’ Досадно, что дома не с кем поделиться школьными переживаниями. Катя к ним равнодушна. Вообще с Катей творилось что-то неладное. Однажды Нина застала сестру с зеркалом в руках, с некрасивой, стра­ дальческой миной Катя пристально разглядывала себя. — Скажи мне правду,—казалось, Катя вот-вот заплачет,—я очень страшная? Только не утешай. Ты всегда говоришь правду. Скажи сейчас! Катино волнение передалось Нине, никак она не ожидала, что ее старшей, такой положительной и рассудительной сестре свойственно легкомыслие (а это, конечно, легкомыслие —думать о внешности). Пусть Катя не расстраивается: уж если говорить правду, она не такая хорошенькая, как Натка, но зато глаза у Кати красивее. Боль­ шие, черные. Даже романс есть «Очи черные». В одной книге написано, что самое красивое, когда белки глаз —голубые, а у Кати — голубые. Может посмотреть в зеркало и убедиться. — Ты вот стала волосы на висках подвивать, тебе это очень идет. — Если бы ты знала, чего мне это стоит,— вздохнула Катя. Да, Нина знала. Бабушка высмеивала сестру за «локоны» (и ни­ какие это не локоны, а так себе —слабенькие завитушки), смеялась над тем, что Катя укоротила платья —«неприлично коленками свер­ кать». А когда, обижаясь на насмешки, Катя плакала, бабушка назы­ вала ее девицей с драматическим уклоном. Что-то часто Катя стала плакать. — А ты знаешь, для кого я волосы подвиваю? —немного помолчав, спросила Катя Непривычно щурясь, будто вглядываясь в кого-то,— Знаешь, я влюблена. Ты никогда не угадаешь в кого. В нашего учителя физики. Если бы ты видела, какое у него лицо! —Катя заговорила быстро-быстро: —Он просто удивительный, замечательно рассказывает. Раз она помогала ему делать опыт на кружке (так вот почему Катя ходит на занятия кружка), и он назвал ее —Катюшей. У нее болел бок, он сказал: «Если ты плохо себя чувствуешь — иди домой». Такой чуткий. Нина поразилась: Катю не узнать —она стала прехорошенькой и почти взрослая. Непонятно, как можно влюбиться в учителя?! Но удивительное случилось —Нина, да и не только она, но и все девочки восьмой нормальной группы влюбились в нового преподавателя. У них в группе долго заменяли уроки обществоведения —не могли найти преподавателя. Но однажды в класс, хлопнув дверью, ворвался молодой человек необычайного вида: стоптанные сапожишки, кожаные галифе, видавшие лучшие времена, ярко-зеленая косоворотка, ничем не подпоясанная На худощавом горбоносом лице диковато сверкали чер­ ные глаза, черно-синие кудри, казалось, облиты лаком. Похоже, что Демон из поэмы Лермонтова залетел к ним. Демон пронесся по классу, остановился у доски, засунул руки в