Сибирские огни № 05 - 1969

геле во дворе. Постепенно из нее стали исчезать дорогие вещи, сначала увезли рояль, потом дошла очередь и до ковров. Бабушка, приходя к ним, сердилась на маму: «Наташа, ты совсем не хочешь думать о бу- душем». Вместо няньки и Авдотьи появилась Луша. Развеселая Луша, шутя поднимавшая комод со всеми потрохами. Особенно на Лушу наваливал­ ся смех, когда приходил Коля. Увидев в первый раз Колю, она громко фыркнула и закрыла лицо локтем. Коля спросил: — Вам что, пятки щекочут? — А, ну вас, шутники такие! — Луша со всех ног бросилась в кух­ ню, своротив по пути в коридоре сундук. Вечером, укладывая детей спать, она заявила: — Втюрилась я в вашего дядьку! Больно он с лица красивенький. Когда Луша ушла, Натка спросила: — Втюрилась — это когда хохочут? Катя пояснила: — Втюрилась, ну это как будто влюбилась. Я слыхала — Лида ска­ зала маме: ваша Луша влюбляется в каждого солдата. Нина принялась с острым и совестливым любопытством наблюдать за Лушей, когда она водила их на прогулку. Лида, наверное, все зна­ ла: как они только выходили за ворота — сразу же появлялся солдат, но у него всегда почему-то менялось лицо. Потом стал приходить солдат в каске и он назывался — пожарник. По вечерам Луша пела: «...она про­ сила говоригь, и судьи ей не отказали, когда закончила она, весь зал за­ полнился слезами...» Она пела до тех пор, пока, разжалобив себя, не начинала на всю квартиру рыдать. Мама шла в кухню уговаривать. Луша кричала так, что было слышно и в детской: — А на кой мне этот ирод сдался! Ни в жисть я вас не оставлю! Вскоре Луша вышла замуж за пожарника. Он пришел за ней пьяный, еле стоял на ногах, икал и говорил нехорошие слова. Мама за­ перла детей в детской. Катя с Ниной дали друг другу слово, что ни за что не влюбятся, а то еще придется выходить замуж за такого против­ ного пожарника. Лушу сменила Серафима, тихая, бесшумная, на детей она не обра­ щала внимания, все вечера просиживала в кухне в полном одиночестве, заунывно читая псалмы. Нина начала понемногу забывать Петренко. Но однажды мама взяла ее с собой к сапожнику, и вдруг Нина увидела Петренко. Он шел им навстречу. Только это был не солдат: вместо фуражки у него на го­ лове— шляпа, а вместо шинели — пальто. У этого Петренко не было усов, но все равно это он, Петренко! Он взглянул на Нину, и лицо у него стал<|>совсем такое, какое бывало, когда она сидела перед ним на столе, там, на старой квартире, и он рассказывал ей свои «балачки». — Петренко! Мамочка, смотри, смотри — Петреночка!—Она изо всех сил тянула маму на другую сторону улицы. Но Петренко исчез, как будто его и не было. Нина залилась слеза­ ми. Мама сказала: «Тебе показалось». Вечером пришла бабушка. Мама сообщила ей о встрече с человеком в шляпе. Бабушка сказала: — У девочки богатое воображение. — Он подозрительно поспешно исчез.— Мама покачала головой, как бы не соглашаясь с бабушкой. Лида теперь приходила к Камышиным чуть ли не каждый день. За­ пиралась с мамой в спальне, и они о чем-то там вполголоса подолгу разговаривали.