Сибирские огни № 05 - 1969

чал своеобразные приметы сибирской при­ роды; в новой его книге1 изображение при­ роды приобретает ту конкретность и теп­ лоту, которая далась как бы без видимых усилий. Один пример, не требующий, веро­ ятно, комментариев, может показать, что пейзаж у писателя рассчитан на мгновен­ ное зримое, эмоциональное восприятие: «Я плыву в топольники, небо надо мной гу­ стеет, перехлестнутое черными голыми вет­ вями. Ветер уходит в вышину, солнечные лучи буравят мутноватую глубь; опахивает волной винный запах преющего дерева и тут же уступает другому — горьковатому запаху цветущего ивняка... Я обгоняю за­ поздавшую льдинку с вмерзшими в нее катышками заячьего помета. Подмытая где- то в верховьях березка плывет так давно, что уже выбросила, как флаг, зеленую рас­ пустившуюся веточку. На кусочке коры сидит паучок-крестовик, сгорбившись от горя. Я осторожно задеваю кору веслом, паучок вдруг оживает, цепляется за весло, прытко бежит по веслу в лодку» («Гар­ мошка на том берегу»). Если в предыдущих книжках («Конец Лосиного камня», 1963 г., «Птицы не поют в тумане», 1965 г.) язык персонажей не всегда был достаточно выразительным, ин­ дивидуализированным, то теперь Мазаев ставит перед собой ясную, точную и, глав­ ное, верную цель: не играя нарочито на экзотических словечках просторечья, понят­ ных только жителям конкретного села, по­ казать удивительно образную природу си­ бирского говора. Неграмотная старуха Анна Ильинична (тот же рассказ) говорит так, что в каждой ее фразе есть поэтическое зерно. На вопрос о погоде она отвечает: «Дак какая седни погода? Не будет пого­ ды: вишь, горки топятся». На вопрос: «Би­ вал ли ее муж в молодости?» — возражает: «Пёрста на голове не бывало, не задёвы- вал». А укладывая приезжего спать и по­ крывая его лишним одеялом, приговарива­ ет: «Кабы не задрог по зорьке-то, развед­ рило. А одеяло у меня тепло, ново, не мы- вано»... Сибирская тема, как и в предыдущих сборниках В. Мазаева, раскрывается обыч­ но под таким углом зрения: в суровом краю со всей наглядностью и почти всегда быстро проверяются душевные качества че­ ловека, раскрывается сущность его харак­ тера. Как ни притягательна Сибирь для людей, ищущих нового, интересного и важного в жизни, она шутить не любит и нередко показывает, можно сказать, «об­ ратную» сторону романтики. Труд челове­ ка здесь очень и очень нелегок. И как бы ни был скрытен человек,— все возвышен­ ное, доброе, сердечное или, наоборот, мел­ кое, корыстное, подлое в его характере ра­ скроют опасности и невзгоды, которые сплошь и рядом выпадают на долю геоло- ' В. М а з а е в , Последний цветок лета. Рассказы. Кемерово, кн. изд., 1968. гов, чью жизнь писатель знает особенно хорошо. Не знаем, соответствовало ли замыслам автора сконцентрировать решение волную­ щих его проблем в первом же рассказе — «Странная командировка», где мы видим, как раскрываются глаза человека на мир, как он учится понимать всю значимость великого доверия к людям, как под внешне отрицательными явлениями иногда скрыва­ ется благородная человеческая душа. Командировка следователя прокурату­ ры Инны Александровны Мерцаловой .дей­ ствительно оказалась странной, хотя, когда она начиналась, все было ясно для девуш­ ки, недавно сошедшей с вузовской скамьи. Она приехала в далекую геологическую партию, чтобы произвести дознание и при­ влечь к уголовной ответственности винов­ ного — начальника партии Заварзина. Осо­ бенно суровая по молодости лет, блюсти­ тельница законов на месте лишний раз убеждается в правильности своих заранее составленных выводов. Да, все было так, как она предполагала. Двое рабочих за­ блудились во время неистовой пурги, ко­ торая еще продолжается. Один добрался до отряда сильно обмороженный, друго­ го — нет вот уже шестые сутки. А этот преступный начальник Заварзин и не ду­ мает как следует организовать настоящие поиски. По мнению Мерцаловой, он — трус, как и остальные участники партии: разве можно считаться с пургой, ведь существует цораль советского общества: «Сам погибай, а товарища выручай». Очень удобная и внешне верная схема составлена. Но вот молодого следователя начинает учить сама жизнь, и все ее опас­ ные своей предвзятостью представления на­ чинают разрушаться. Начальник партии решает дать Инне предметный урок — пред­ лагает идти вместе с ним на поиски про­ павшего Кости Санникова. Нет, он, конеч­ но, не поведет ее на прямую гибель, лишь приоткроет дверь для некоторого риска и опасности, а сам один пойдет дальше, но и та незначительная доля трудностей, кото­ рую испытает Инна, вместе со всеми другими обстоятельствами, покажет ей ог­ ромную разницу между противоречиями ре­ альной действительности и умозрительны­ ми построениями. В рассказе все заканчивается благопо­ лучно. Костя сам доберется до избушки, возвращается туда и Заварзин. Только в долгие часы ожидания Инне Мерцаловой предоставлена возможность понять, как опасно и вредно думать о людях, заранее предполагая в них скверное, отвратитель­ ное. Кого же учит Сибирь, тайга? Она учит прежде всего саму Инну Александровну, хотя она как будто ничего плохого и не сделала. Она «только» не поверила коллек­ тиву людей, чья нелегкая жизнь не окупа­ ется никакой зарплатой. Не поверила тому, что Заварзин в конкретных обстоятельст­ вах не мог организовать поиски, запсдоз-