Сибирские огни № 05 - 1969

облака» («плач», как и былины, здесь — фольклорный жанр; таков, к примеру, плач Ярославны в «Слове о полку Игореве»; в то же время очень образно и точно само это сочетание; плач — горькой! — полыни). На подобных же связях и сопоставлениях строится поэтический образ во многих сти­ хотворениях: «льется золото р еч ен и й сено­ косной стороны»; «...возникают рассветы, как эти простые слова»', «то день или дуб прорастает, то свет или п есн я звучит» и т. д. В понимании автора, слово — не только речь, язык, но и, прежде всего, признак, символ духа, духовности, одухотворенно­ сти. Вот такой-то духовностью поэт и на­ деляет щедро природу, любовь к которой граничит у него почти с пантеистическим- преклонением. Отсюда становятся понят­ ными и художественно оправданными те удивительные метаморфозы, которые неред­ ко происходят в поэтическом мире А. Плит­ ченко: если живая душа природы способна подняться до высот человеческого духа, то еще естественней и закономерней выглядят превращения и перевоплощения внутри са­ мой природы, переходы ее от одной формы к другой и т. п. Поэтому в буйном вооб­ ражении лирического героя «темная птица», что ночью «качаясь, клюет небосвод», ока­ зывается утром деревом — «детищем света» и снова уподобляется «светлой», «дивной птице» («Обидел товарищ...»), а жеребе­ нок с «удлиненными, как листья, удивлен­ ными очами» к осеки возвращается «кобы­ лицей в сад мой — яблонью домашней...» («Яблоня — белая кобылица»). Как все меняется! Что было раньше птицей, Теперь лежит написднной страницей; Мысль некогда была простым цветком; Поэма шествовала медленным быком; А то, что было мною, то, быть может. Опять растет и мир растений множит... Эти строки из «Метаморфоз» Н. Забо­ лоцкого помогают понять, какой именно по­ этической традиции в мироощущении и восприятии природы следует А. Плитченко. Однако вот что любопытно: его поэтика, стилистика обнаруживает какое-то сходст­ во не с Заболоцким или, допустим, Па­ стернаком, но, скорее, с Блоком и Есени­ ным (при всей непохожести этих поэтов!). Разумеется, речь идет здесь не о слепом подражании, а о плодотворной учебе. И все же следующие строки А. Плитченко о родине: Мне дальние взгляды селений, мне горькие очи твои — за смутные годы сомнений, за дни безответной любви,— эти строки, как кажется, появились не без влияния Блока: Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые — Как слезы первые любви. ...Истоки поэтического вдохновения А. Плитченко очевидны: это родная приро­ да, современная деревня, ее дела и заботы, быт и нравы: Не плутать Или долю пытать, Нынче время иное приспело —• Бремя В землю корнями врастать, Делать дело И сказывать дело. (« П о лева я за р я » ) Крестьянские, деревенские корни крепко держат лирического героя, однако в пос­ леднее время он что-то все чаще стал тума­ ниться и сомневаться в прочности и долго­ вечности своих связей с землей, с прирог дой: «А сможем мы или не сможем быть вместе — не знаю, прости». А дело в том, что героя А. Плитченко начинает подтачивать старый, как мир, нег дуг, которым страдали и страдают герои многих «поэтов деревни». «Звезда полей», по которой они сверяли свой маршрут, вы­ ходя на поэтическую дорогу, теперь, как им кажется, несколько потускнела перед ликами ярких неоновых огней города. И вот, сознавая, что нынче «приспело время в землю корнями врастать», и все-та­ ки уходя из деревни, они не могут вновь и вновь не возвращаться к ней, покаянно умоляя при этом: «Прости меня, родина горькая, узнай, обогрей, приюти... Земля моя, любовь моя, горе мое...». И так они мучаются и мечутся, выражая и пытаясь художественно разрешить одно из объективных противоречий времени: И зачем ты, звезда городская, загорелась на этом пути? Не удерживаешь, не отпускаешь и со мной не умеешь уйти. (« Отпусти м ое сер д ц е на волю...») К чести автора «Стихотворений» надо сказать, что пока даже такой душевный разлад, все эти мучения и сомнения рож- дают у него яркие, волнующие, самобыт­ ные поэтические строки. А сумеет ли поэт примирить «звезду полей», пролившую в его душу свет таланта, со «звездой город­ ской», загоревшейся на сегодняшнем пу­ ти,— покажет будущее. А. А б р а м о в и ч СИБИРЬ, ТАЙГА, ЧЕЛОВЕК Г ерои Владимира Мазаева — искате­ ли, геологи, люди, работающие на новых предприятиях и стройках в таежных местах. Писатель и раньше хорошо разли