Сибирские огни № 05 - 1969

И все смотрели на приближавшуюся пролетку. Лошадь, храпя и разбрызгивая грязь, остановилась у тюремных ворот. Из пролетки выш­ ли трое: один в шинели, двое — в кожаных куртках. Тот, что в шинели, оглядел очередь и громко сказал: — А дети здесь зачем?! —Он направился к сестрам. Они испуганно переглянулись —сейчас прогонит! Нина стояла, опустив голову. Она видела сапоги и низ шинели. Са­ поги приближались. Сапоги были совсем рядом. Сапоги не двигались. Большой, пахнущей махоркой рукой человек осторожно приподнял ей голову. Нина взглянула в скуластое лицо, с коротким широким носом и ржавыми усами. Она увидела это лицо сразу все, и морщины на лбу увидела. Из-под пшеничных кустистых бровей на нее смотрели светлые усталые глаза. Смотрели откуда-то издалека. У нее что-то часто-часто заколотилось в горле. Во рту стало сухо, как во время болезни. И тихо, одними губами, думая, что кричит, она прошептала: «Петренко»,— и уткнулась лицом в пахнущую чем-то кислым шинель. Глава вторая Свою короткую жизнь сестры делили на два периода: «на старой квартире» и «на новбй квартире». Это были две несхожие жизни. Старая квартира —это одноэтажный особняк из шести комнат, с ок­ нами на улицу, с парадным и черным ходом. Это большая гостиная, в которой и стены, и пол прятались за коврами, а в углу таинственно поблескивал рояль. В доме было много безделушек, дотрагиваться до них запрещалось. По утрам маме кофе подавали в постель, а дети с няней завтракали в детской. После завтрака детям полагалось отдыхать в кроватках с высокими спинками-стенками. Кроткая, послушная пай- девочка Ниночка сообщала няне —ей надо по своим делам, и тихонько проскальзывала к маме в спальню. Нина усаживалась на детский стуль­ чик у маминых ног. Мама сидела на круглом пуфе перед туалетным столиком, расчесывала длинные блестящие волосы, а Нина смотрела. В хорошую погоду сестер выводили на прогулку. Впереди, взявшись за руки, чинно выступали Катя и Нина, за ними, с Наткой на руках, шествовала нянька. Она часто останавливалась «перекинуться словеч­ ком». Разговор начинался с одних й тех же слов: «Барышни-то сущие ангелочки». Иногда «ангелочки» заменялись «цветочками». Няньке от­ вешивались комплименты иного сорта: «Ишь, как раздобрела на господ­ ских харчах». На чтр нянька неизменно отвечала: «А меня барыня по­ читает— чем захочу, тем и потчует». Потом разговор обычно перемахи­ вал на какую-то Фроську —«так уж он ее, горемышную, бьет — живехонького местечка не осталось». Судя по одним этим разговорам — Фроське давно пора было умереть. Гулять скучно — с тротуаров не сой­ ди: «туфельки замараешь». Сестры остро завидовали мальчишкам — засучив штаны, они бегали по лужам. Счастливчики! Зимой гулять еще скучнее, столько на тебя накрутят, что не повернешься, а еще рот завя­ жут, чтобы на холоде не разговаривали. По воскресеньям, после того как отзвонят на разные голоса церков­ ные колокола, приходила бабушка. Тогда она носила траур по деду: со строгой черной шляпы спускалась за спину длинная черная вуаль. Ба­ бушка с детьми ровна и ласкова, но все равно они ее побаивались. Ба­ бушка с Колей жили в большой уютной квартире. К ним надо было дол­ го ехать на извозчике.