Сибирские огни № 05 - 1969

молодому Леонову несколько кокетливая метафора подчеркивает своей нарочитой небрежностью важнейшую, основополагаю­ щую мысль о необходимости идеала. Ведь приговоры совести, как и любые оценки, возможны только тогда, когда для них есть опора. Совесть писателя опирается на его нравственный идеал, одну из важней­ ших составных идеала эстетического. Леонов любит говорить о том, что ут­ верждение идеала придает силу даже обличительному, критическому искусству. Искусство и на самом деле было всегда не­ отделимо от стремления выразить идеал художника. Самые страстные обличители брались за перо или кисть не только ради того, чтобы обнажить пороки и уничтожить зло, но и во имя утверждения добра и кра­ соты. Так происходило даже в ту пору, ког­ да жизнь отнюдь не была богата человече­ ской красотой. «Почему, к примеру,— спрашивает Лео­ нов,— так хорош «Ревизор»? Потому ли только, что автор, не покладая рук, столь выпукло отображает отрицательные, глу­ боко неандертальские пережитки и иные непрогрессивные стороны николаевского режима, беспощадно разоблачая их гнилых представителей? А может, есть в этом со­ чинении еще какая-то великая сила, еще нечто, могуче воздействующее на челове­ ческую душу, способное сделать благород­ нее человеческую особь, доставить бессмер­ тие произведению вчера еще безвестного автора?» Если даже во времена Гоголя искусст­ во воздействовало на человеческие души не только «беспощадным разоблачением», н о— и это главное-— «великой силой» иде­ ального, то как выросло такое воздейст­ вие в наше время, когда на пути худож­ ника к идеалу нет преград, ибо важнейшим признаком времени, как известно, и явля­ ется практическое воплощение идеала. На этом выводе- цепочка леоновских раздумий отнюдь не останавливается. На­ оборот, продолжаясь, они ведут нас к вы­ яснению специфики социалистического реа­ лизма. Воплощение идеала -—не момент, не статический признак нашей действи­ тельности, а процесс. Художник, участвую­ щий в этом процессе, обязан не только ви­ деть движение истории, но и предвидеть его. Так, театр выполнит свой долг, когда станет «магическим зеркалом, где общест­ во, люди увидят себя не конкретно такими, какие они есть, какими сидят в зале, а в ореоле времени, в историческом разбеге, не только в быту, но и в невидимых ин­ фракрасных, ультрафиолетовых лучах по­ тенциального спектра». В другой раз Леонов говорит еще опре­ деленнее: «На искусстве, на художествен­ ной литературе нашей лежит обязанность — приглашения к Грядущему через показ главного в нем...» Главное же — это труд, устремленный к «созданию ценностей и преображению действительности», это «пе­ ределка мира всемогущей мыслью» — пе­ ределка, непременно предполагающая «ре­ организацию душевного хозяйства смены». Таким образом, искусство, по Леоно­ ву,— «взор в будущее», а художник — провидец, пророк. Известно, что сам писатель активно стремился к такому проникновению в бу­ дущее. Конечно, здесь в первую очередь хочется назвать «Дорогу на океан», в ко­ торой есть целая фантастическая глава (кстати сказать, М. Горький оценил эту главу как «очень своевременную» и пред­ ложил «выпустить отдельной книжкой»). Но, пожалуй, еще важнее указать на то, что Леонов отнюдь не ограничивал себя таким прямым и непосредственным реше­ нием темы будущего. Например, «Скута- ревский» и «Русский лес», не включающие фантастики, в своем человеческом, граж­ данском и даже научном содержании це­ ликом охвачены пафосом грядущего пре­ образования общества и природы. И в сво­ ей публицистике художник постоянно за­ глядывал в даль веков. Так, в самом нача­ ле своей речи на Первом съезде советских писателей он сказал: «На наших глазах будут образовываться все новые советские республики, в грозе и буре будет просы­ паться самосознание колониальных стран, будут создаваться все более совершенные формы человеческого общежития... В том большом доме, где мы встретимся еще не однажды, мы будем пожимать руки деле­ гатов Африки, Австралии, Южной Амери­ ки. На повестке дня будут стоять уже не только вопросы, трактующие рождение но­ вого человека, но вопросы могущественной борьбы со стихиями, все большего расши­ рения деятельности человека в космосе». Сейчас, через 35 лет, мы имеем воз­ можность судить о силе и глубине леонов- ского предвидения как важнейшей сторо­ не его писательской работы. Выступая в Кремлевском дворце съез­ дов со «Словом о Горьком», Леонов на­ звал пушкинского «Пророка» величайшим во всем девятнадцатом веке стихотворени­ ем и при этом разъяснил: «Стихотворение носит название Пророк, что является ла­ тинским аналогом поэта». А затем, проци­ тировав потрясающие строки о «мучитель­ ной процедуре поэтического посвящения», требующей радикального оперативного вмешательства, он добавил: «Будь моя власть, я бы ввёл обязательное произнесе­ ние этой строфы хором на всех наиболее значимых ассамблеях писателей». Конечно, Леонов вспомнил при этом, как пять лет тому назад на ассамблее Европейского сообщества писателей он и поставил в при­ мер собравшимся «суровых обличающих пророков»,, которые в отдаленные прежние времена «распада цивилизации» несли на­ родам «босые, простоволосые идеи», чтобы произвести мечом и факелом «необходи­ мую санитарную чистку». «И если у римлян,-*- продолжал он,— словом Vates обозначался одновременно и пророк, и поэт, то не надлежит ли всем