Сибирские огни № 05 - 1969

ске, погибнет в Омске друг Федора Пантелеймон Парников, зарубят казаки прямо на улице Аду Лебедеву, сожгут в топке паровоза Сергея Лазо. В белогвардейском застенке умрут и Илья Наханович, и Сергей Лебедев, и Григорий Вейнбаум, и один из первых учителей Федора, по­ знакомивший его с ленинскими книгами —А. Перенсон... Схватят кара­ тели выданных в Хабаровске провокатором центросибирцев Гаврилова и Славина. Схватят весной 1919 года и Ваню Бутина. До этого Иван Афанасьевич уйдет в подполье. Он еще напишет Оль­ ге несколько писем. И одно из них, адресованное даже не ей, а детям, написанное крупными печатными буквами, он пришлет, когда узнает о гибели Феди Лыткина. В том письме будут слова: «Милые, родные, хорошие мои детки Кроник, Веточка и маленькая- маленькая Ирочка! Здравствуйте! Помните ли вы своего папу Ваню? Любите ли вы его по-прежнему? ...Папа крепко-крепко вас всех любит и хочет поскорее вас встретить и посмотреть на вашу маленькую сестричку Ирочку, которую папа еще не видел... Крепко вас всех целую. Папа Ваня.» В трудную минуту жизни он пришел к ним — и к Ольге, и к детям е е—с такими словами поддержки, беря на свои плечи ответственность за судьбу всех детей, не деля их на своих и чужих. Феди уже не было на свете, а он, Бутин, надеялся, что будет жить. По весной девятнадцатого и его выдал провокатор. «Милые, дорогие мои! О том, что со мною случилось несчастье, вы уже, вероятно, знаете... Эту весть должен был сообщить вам один това­ рищ, который давно отсюда уехал и должен был проехать через Сре- тенск. Страшно подумать, как вы все будете убиты этим несчастьем... Но, дорогие! Будьте твердыми! Я уже писал вам, что бодр и спокоен. То, что’выпало на мою долю, я перенесу стойко. Я думаю, что все-таки останусь жив. Вы ведь прекрасно знаете, что я не преступник. То, что я делал, я делал по непреклонному велению моей совести, а совесть у меня чиста, как ясный день. И потому-то я спокоен и бодр. Наши враги могут мне мстить, но едва ли их месть будет для них сладостной и утеши­ тельной.» В течение нескольких месяцев сидел он в благовещенской тюрьме под чужой фамилией. Банда Гамова несколько раз пыталась убить его. Потом Бутина опознали и перевели в одиночную камеру, затем перевезли р Читу. Ольга Семеновна приехала в Читу, взяв Кронида стала доби­ ваться свидания с Иваном Афанасьевичем. Свидание не разрешили, но рередачу приняли, и обмен письмами состоялся. Только однажды, когда Ольга Семеновна снова пришла к воротам тюрьмы вместе с Кроником, ей крикнули: «Запрещено Бутину!» И вы­ бросили наружу Ванины вещи... А потом дошло его последнее письмо на крохотном листке бумаж­ ки, бисерно мелким почерком, черными чернилами написанное. «Милые, дорогие, все мои родные и товарищи! Вне всякого сомне­ ния, сегодня я буду убит... По-видимому, даже военно-полевой суд для меня в Чите не назначен. Ну, что же? Прощайте, милые. Конец. Я совер­ шенно спокоен. Смотрю в последний раз на заходящее солнце и благо­ словляю жизнь. Знаю, глубоко верю, что она будет такон же яркой и