Сибирские огни № 05 - 1969

Но тревожили вести о продвижении Семенова. Делегаты Всесибир- ского съезда со всей серьезностью рассмотрели военное положение и при­ няли проект организации Красной Армии. А авантюру Семенова съезд оценил как попытку контрреволюции объединить внутренние и внешние силы. Все Советы в Сибири получили указание готовить отряды для от­ правки на фронт против Семенова. «Изгнать грабительскую банду Се­ менова из Забайкалья, возложить исполнение этого задания на Сергея Лазо»,— значится в решениях съезда. Сергей Лазо после декабрьских боев был оставлен в Иркутске начальником гарнизона и комендантом города. Получив назначение командующим фронтом, он немедленно вы­ ехал к месту военных действий. Тревогу вызывали и события в России в связи с наступлением не­ мецко-австрийских войск по всей линии русско-германского фронта. Однако в вопросе о заключении Брестского мира единодушия деле­ гаты съезда не проявили. После бурных прений так называемым «левым коммунистам» —бухаринцам, которые в партии вели яростную борьбу против ленинской политики мира, удалось увлечь съезд своими архиле- выми фразами о «революционной войне», и они протащили резолюцию, осуждающую переговоры Советского правительства о мире с кайзеров­ ской Германией. Немаловажную роль в принятии этого ошибочного ре­ шения сыграл бывший председатель Центросибири Б. Шумяцкий, воз­ главлявший работу съезда. Опасения за военные осложнения на Дальнем Востоке, очевидно, мешали многим сибирякам сразу принять Брестский мир. Против договора с немцами голосовал тогда и Федор Лыткин. Это видно из его писем к Ольге. Но его неотступно преследуют глубокие раздумья о судьбе проле­ тарской революции. Он мучительно думает о том, какое же решение бу­ дет наивернейшим. Как он сам выразился в одном из писем: «Плутаю в дебрях размышлений о мире...» «Страшная ответственность лежит, Оля, на каждом более или менее сознательном видном политическом деятеле. Сказать «воюй» усталому, потерявшему тоскливый счет дням солдату — невозможно. Сказать «сра­ жайся» истощенной, обескровленной стране —жестоко и почти немыс­ лимо. Это с одной стороны. А с другой — капитуляция. Собственными руками подписать смертный приговор революции, всем тем завоеваниям, которые мы до сих пор считаем своей единственной гордостью... Мы — между Сциллой собственного бессилия и Харибдой невыносимого мира. И тому, кто истинный избранник революционного народа, совесть кото­ рого чутка, тому мучительно тяжело в эти дни, в эти минуты». Как видно, уверенности в том, что решение, отвергающее даже та­ кой мир, самое правильное, у Федора, все-таки, не было... Не было у него и удовлетворенности от общения с некоторыми ир­ кутскими работниками непосредственно после съезда. «Вчера,— пишет он 16 февраля,—я сложил свои комиссарские пол­ номочия на заседании Центрального Исполнительного Комитета, ибо видел, что группа «товарищей», не смевших, не имевших мужества вы­ сказаться против меня на съезде, единогласно избравшем меня комис­ саром, эта группа решила окольными путями заставить меня и еще 2 —3 товарищей отказаться и уйти с постов комиссаров. Но повели они дело так грубо, что развалили весь Совет Народных Комиссаров, над вос­ созданием которого опять пришлось трудиться. Противнее всего то, что люди, работающие на идейном поприще, оказываются лакеями, хамами, подхалимами или заносчивыми «мещанами во дворянстве». Не вдаваясь в подробности этого неприятного конфликта, следует