Сибирские огни № 04 - 1969

Сидел он — и волосы были, как волосы женщин, длинны. А солнце всходило все выше, Искрился под солнцем снежок. — Узнали мы сына Кылыша! — Раздался жестокий смешок... 4 Подошла, заплакав, старуха Янчи: — Что, Байрыш, молчишь? Ну, молчи, молчи! Что сказать сегодня ты мог бы мне, У которой сын погиб на войне? — Так промолвив, отерла слезы с лица И— плюнула в лицо беглеца. Вместе с ним на фронт уходивший Бурза: — Посмотри,— сказал,— мне, Байрыш, в глаза! Нас обоих видят вновь земляки, Только я пришел без правой руки. Что ж теперь, Байрыш? Что молчишь, Байрыш? Что ж в глаза мои не глядишь, Байрыш? И кругом воцарилась жуткая тишь, Когда к сыну хмуро шагнул Кылыш. Никогда он старым таким не бывал! — Хорошо ли, сын мой, повоевал? Ты— не сын, ты стыд мой! —сказал, поник И заплакал — у всех на глазах — старик. И к саням придвинулась вслед за ним Молодая в ту пору вдова Бачим: — Посмотри, бесстыжий, и на меня! Дома плачет голодная ребятня! Почему не пришлось тебе, лиходей, Подавиться мясом коровы моей?.. Знает мир, что мудр мой горный народ, Далеко умеет глядеть вперед, Но и самый мудрый из наших людей Предсказать бы не смог, что в один из дней Будут сына Кылыша асе проклинать, Недобром дела его поминать: Как от солнца в пещере лесной Байрыш Хоронился, будто летучая мышь, Как тайком бродил по тропам ночным, Как зарезал корову бедной Бачим. Как в своей пещере, от страха слеп ^арывал колхозный краденый хлеб! Этот хлеб, когда наступила весна, Протравив, пустили на семена,