Сибирские огни № 04 - 1969

— Конечно, я поступил гнусно,— час спустя говорил Глебу сам Ви­ ноградов.— Поддался минутной слабости. Прибежала Робертовна в слезах... Не выдержал я, пошел на поклон...— Виноградов поморщился и нервно закурил. Принял он Глеба не очень-то приветливо, и разговор поначалу не клеился. Жил Виноградов немногим лучше, чем сам он, Глеб. Тоже одна комнатенка, тоже никакой мебели, кроме кровати, двух стульев да письменного стола; то же засилие книг. Над кроватью портреты моло­ дой женщины и девочки. — Жена и дочь,—заметив взгляд Глеба, пояснил Виноградов.—Те­ перь Ленбчк'а была бы как Виктория... Мне даже кажется, что и лицом такая же была бы... Вот почему Вита для меня... Так ведь не понимают! Сплетничают... А я как пень один... но я ведь человек... мне заботиться о ком-то хочется...— Он крякнул, достал из шкафчика начатую поллит­ ровку, пару рюмок, огурцы и хлеб. Налил. Выпили. — Ты воевал? — спросил Виноградов, но тут же спохватился: — А хотя когда же!.. Ты еще под стол пешком ходил... А мне, батенька, пришлось... — Иван Степанович, простите,— перебил Глеб,—но однажды... был я в областном музее боевой славы... там миномет какого-то сер­ жанта Виноградова стоит... и написано что-то, не помню... не ваш, слу­ чайно? — Мой,—просто сказал Виноградов.— Это в Орле было, уличные бои. Случилось, понимаешь, так, что немцы контратаковали, а подкреп­ ление к ним подходило через мост. Я сержантом еще был... молодой, кровь с молоком. Подобрался с минометом этим поближе к мосту, рас­ положился на крыше. Площадь передо мной как на ладони... а они бе­ гут, бегут... Настроился я и давай, и давай! Если мины, Устиныч, ки­ дать на асфальт, то они как коса! — он жестковато улыбнулся.—Ох, полегло же их на той площади, ох, полегло, сволочей... Но и меня за­ секли. Помню только, мелькнуло что-то горячее перед глазами, и... — Виноградов вздохнул и продолжал: —Отлежался. Дали отпуск. По­ ехал к своим, а их уже не было. Ни их, ни дома того двухэтажного... — А что же,—осторожно спросил Глеб,—другой семьей не захоте­ ли обзаводиться? -— Да, наверное, надо было... Но после того знаешь будто застыло здесь все,—Виноградов положил руку на левую половину могучей сво­ ей груди.—Пусто стало — веришь, нет? Вот пусто на земле, и все. Постепенно разговор перешел на техникумовские дела. — Плохо я сделал,— повторил Виноградов.— Не смогу я в глаза ребятам смотреть. А жаль мне с ними расставаться, люблю я их, Усти- ныч. Потому и ушел, что люблю.—Он опять крякнул и налил по второй. — Знаете, Иван Степанович,—сказал Глеб,—уж кому-кому, а вам, по-моему, не следует уходить. Ведь, разобраться, мелочь... — Нет, не мелочь,— убежденно сказал Виноградов.— В нашем де­ ле мелочей нет. Не в тройках суть, она в душах ребят. А это такая неж­ ная штука, что какая-нибудь пустяковина, тьфу! а врежется, потом не выскребешь до могилы. Я постарел, видно, сдал. А в таких делах сда­ вать нельзя. Раз пойдешь с собой на сделку, в другой раз обязательно найдешь оправдание, причем более убедительное, чем первое! И так скатишься до всепрощения и себе, и другим, то есть до преступления. Ибо воспитатель, не будучи кристально чистым, есть преступник. А ре­ бята жестоки в требованиях, отсюда и мысли у них: «Нам проповедует, а сам пьет», «Нас учит, а сам бабник», «Нас воспитывает, а сама ме­ щанка», «Нам внушают, а сами не верят ни во что», «Нас напихивают,