Сибирские огни № 04 - 1969

ряд «похищения» невесты, двоюродный брат Агита Амир убил девуш­ ку... Агит Принял вину брата на себя. Анна Лукьяновна вышла за Агита замуж. Но и Федя, родившийся 30 сентября 1897 года, и младшие его сестренки Маруся и Нюра были записаны на фамилию ее «законного» супруга: Лыткины. Отбыв срок ссылки, Агит увез Анну Лукьяновну с детьми на Кав­ каз. Но и на Кавказе не удалась семейная жизнь Анны Лукьяновны. Хорошо отнеслись к ней родные Агита, полюбили за трудолюбие, за аккуратность, уважали за спокойный характер, да не пришлись ей самой по нраву местные обычаи, разрешавшие многоженство. И, оста­ вив у отца младшего Васю —Басо, пообещав еще вернуться, она уеха­ ла назад в Тулун. Нелегко снова остаться одной да еще с тремя маленькими детьми на руках. А она пошла на это. Мы мало знаем о жизни, о характере Анны Лукьяновны, но этот факт из ее биографии говорит о силе и му­ жестве русской женщины, которая по-своему сумела защитить свою гордость, не уронить рабским смирением свое человеческое достоинство. С отцом Федор связи не терял. И писал ему и несколько раз гостил в ауле Хараба-Дигор. «Я вновь в родном ауле, вновь в кругу родных,—писал он в 1917 году,—вновь вижу безоблачное небо в голубом тумане, вновь слы­ шу шум шелестящих тополей, но... странный я человек: в Сибири тоскую по ущельям, по гремящим речкам Кавказа, а на Кавказе —по могучей, необъятной, вечно шумящей тайге Сибири». Данью уважения к отцу была и эта подпись «Полот-бек», которую Федор часто ставил под своими стихами. Она согревала его сердце светлыми воспоминаниями и в то же время, несомненно, соответство­ вала романтически-приподнятому содержанию его ранних произ­ ведений. (Полурусский, полукурд Полот-бек Ферик Фетько, а по документам бурят Федор Матвеевич Лыткин, он в условиях дореволюционной Рос­ сии был фактически лишен возможности учиться. С невероятным тру­ дом удалось Анне Лукьяновне устроить сына в Иркутскую гимназию. Только блестящие успехи Федора в учебе помогли ей пробить стену равнодушия к судьбе талантливого инородца. Федю приняли в гимназию, но платить за обучение Анне Лукьянов­ не было нечем. Заработка швеи для этого не хватало. Однако ЛыГкину повезло еще раз. Его взял репетитором своего сына попечитель гимназии Рассушин. Он разрешил Федору жить в своем доме. В течение двух лет Федя рос в этой обеспеченной семье. Но тем ощутимее были для него контрасты жизни, с которой он стал­ кивался за стенами благополучного раесушинского дома. И в самых первых стихах, во многом слабых, ученических, напетых «с чужого голоса» на извечные темы о цветочках и ручейках, встречают­ ся серьезные раздумья: I Мне страшно порою бывает Во власти бестрепетных слов. Цветы... И цветы засыхают. Любовь... И любовь умирает Средь серых и вечных рабов! В 1913 году в рукописном журнале «Литературные опыты учащихся Иркутской гимназии» 15-летний Лыткин повторяет эту мысль в надпи­ си, которую он, как один из организаторов журнала, делает на первой его странице: «Журнал —порыв найти среди пошлой обыденности другую, более