Сибирские огни № 03 - 1969

Хромов:—Варфоломееву. Из Москвы —в Хибины. «...Все ли гы знал про Георгия Иегулова, все? Помнишь сестренку его в очках, которая пила с нами чай со сли­ вовым вареньем. Помнишь ее странное и отрывистое, у двери: оборо­ тень. Пегудов тогда смеялся, и мы вместе с ним: скажет же всердцах девчонка! Он часто звонил мне, и всегда интересовался — прочел ли я его статью о чистке Эрмитажа, или его критику шатаний и колебаний по­ путчиков, или реплику о кулацкой вылазке писателя Т., или разгромную рецензию на сборник новелл писателя 3. с подзаголовком: $<Кого и на что мобилизуете?» Я читал. Я ежился. Соглашался и не соглашался. Но я верил Иегу- лову. И вот он снова зазвал меня к себе в Марьину рощу,—зазвал по телефону голосом странным; слабым, болезненным. Едва я вошел в комнату, он запер дверь на ключ, открыл бюро и вынул толстую тетрадь, усадил меня в кресло, стал напротив- и читал без передыху, наставляя на меня ладонь, когда я пробовал шевельнуть­ ся Что за стихи? А вот такие: «Все круче путь. Он крут и долог. Но что там ждет за крутизной? Все то же царство недомолвок, что ты оставил за спиной». И еще: «Мы бестолково промотали, под гул моторов и станков, предутреннее бормо­ танье деревьев, капель и стихов!» Я спросил: «Это перевод?» «Это мое, это мое,—кричал он мне в лицо,—вы думаете, только вы умеете, я не хуже вас, черт вас йобери!» И я увидел другого Пегулова. «А теперь уходи! —сказал он.—Я презираю себя за свою слабость. И за­ помни: этих стихов у меня нет». «Оборотень» —понял теперь, Леонид Варфоломеев? А поздно вечером постучалась соседка: «К тебе, слышь, бродяга, - грязи на нем, как на старой швабре. Ты гляди, теперь разные психи ша­ таются1» Петя Кроль стоял передо мною в нашей маленькой прихожей —не- чесанные свалявшиеся волосы, запавший беззубый рот, неподвижные ледяные глаза: «Пять рублей, Хромов, и я уйду». То же самое, что и тебе в Хибиногорской гостинице. И протянутая ко мне грязная, чашеподобная рука —это и ты ис­ пытал там, в Хибинэгорске! На столе стояла кастрюля с борщом, сковорода с картошкой. Ты знаешь, я его уговорил, он был очень голоден. От него пахло кислым и прелым, пальцы были черны, как кочерга, но он и не подумал умьцться. Он перехватил мой взгляд на своей желто-коричневой рубашке: «Цвет Изабеллы, нидерландской правительницы. Она дала обет не снимать со­ рочки, пока штатгальтер, муж ее, не вернется с войны. Это было в сем­ надцатом веке. У каждого свои надежды.» Я сказал что-то про завод, про Ореханова, что сегодня выпуск тур­ бины и про выставку Ядониста в нашем клубе. Он отвечал так: «Да, да, посты Академии наук на обувной фабрике. Призыв ударников в лите» ратуру и науку. А я — недобитый враг и оказываю бешеное сопротив­ ление. Пять рублей, Хромов, всего пять рублей». Я дал ему эти пять рублей, и он ушел. Недавно я передал Дрозду просьбу Колобовникова: «Вагранка» бу-