Сибирские огни № 03 - 1969

с девчонками. Шепну Таньке, чтобы хрыч не приметил, а ты Надьке — толстухе. Только ты посмелее, понял? Ну, как тут, Семка, не раздавить еще поллитровку? Ты слышал все это, Андрей Хромов? Да, слышал. Только не все: вот там о чем-то Виолетта с Леной Удатовой, а там Маруся с Варей и Дроздом. И заводские старухи с Мариной и Ольгой Савватьевной. Все, о чем на этом косогоре, разве подслушаешь!.. А все ли ты понял? Не знаю. Не все, наверное... Знаю только, что Варя здесь, со мною — и это счастье... Меньше думай о себе, слышишь! Вон там Вова разгуливает в одиночестве, неприкаянно, поглядывая то на Лену, то на тебя. Иди же к нему, иди, если ты настоящий друг. Началось с того, что Андрей столкнулся с Франковским. Тот, сгор­ бившись, с тростью-дубинкой в руке, обходил гудящий косогор. — Хромов, где Таня? Вы не видели мою Таню? Стоячая старая фуражка, рысьи, враспушь, брови, наставленный на Андрея железный квадрат подбородка. Вид воинственный и несчаст­ ный. Что же, лгать старику? С Надей она, с Яшкой и с Семкой, вроде туда они, за косогор, в лес, в березник. И Бова, как сошлись, выложил Андрею свою тревогу. — Он и на пароходе раздурился,— сказал Бова.— Кукушкин сунул Опритову баян и— к Танюхе — потанцевать. И она к нему. А старикан словно взбесился — с палкой на парня. Кукушкин — баян под мышку — и с Семкой в буфет! Вроде не сговаривались Хромов с Бовой, а тоже по косогору, по протоптанной тропе, вслед за Франковским. — Что ж своих-то не взял? —спросил Андрей.— Слышал я, как Егорушкин кому-то: Мелентьевны нету, она б уж с душой спела — «Ох, болит да щемит ретиво сердечко». — Сама не захотела. —- Из-за Ксюши? — Нет. Прошка дома. И Павлуха. Из-за Лены. Имени не может слышать:, твоего отца кулаки замучили, а ты с кем? Ксюша давеча опять спросила: «Когда ж Лена придет? Обещала куклу обрядить?» Мать дверью аж хлопнула... Они все дальше углублялись в лес. Может, Бова еще что-нибудь рассказал бы Андрею, если б не кри­ ки, если б не шум из глубины леса. С забиравшей кверху тропы скатилась на них Надя Глущенко. Круглое лицо ее в слезах, волосы встрепаны. Она, словно не узнавая, оттолкнулась от них обеими руками. И помчалась по тропе к косогору. Они свернули с тропы и сквозь кусты прорвались на полянку. Посреди полянки спецились двое — и эти двое — Кукушкин и Оп- ритов. — Я тебе покажу беспризорного, живодер! — и Опритов, нагнув голову, кидался на Кукушкина — Мелюзга, гаденыш !— орал Кукушкин. Лицо у него разбито, ог­ ромные кулаки молотят по Семкиным бокам. Спиной к Бове и Андрею, подавшись вперед, со сжатыми кулаками,