Сибирские огни № 03 - 1969

це, с голубым лакированным пояском — хорошенькое личико нахмуре­ но, светлые глаза посверкивают, и палец то наматывает, то разматывает золотистый локон. — Папа, это глупо. Я ведь не маленькая. А Франковский, сгорбившись над доской и уронив на ладонь вы­ скобленный подбородок: — Не пойдешь. Сиди. С носовой палубы, сюда, словно скатываясь по лестнице,— пере­ бор баяна, выкрики, дружный перетоп. Таня, глянув на склоненную голову отца, внезапно скоком на скамью голубыми башмачками, перебросом через спинку скамьи — и башмачки дробно отстукивают вверх по лестнице! Замерли серебряные спицы. Прекратилось лузганье. Иван Исаич выставил поверх газеты круглую роговую оправу. Франковский не шевельнулся. — Надумал, Федор Трофимыч? Надумал, Эдуардыч: косым ходом верхом на палочке... Эдак вот. Зря ты, Эдуардыч. Она у тебя девушка с характером — с любым управится! Зря ты так! Ну, чего ты? — Ничего,— ответил, горбясь, Франковский.— Пешкой я. Це-три — Це-четыре. Васёна Петровна подобрала скатившийся клубок. Тяжелая ее грудь приподнялась во вздохе, и снова в руках заиграли длинные, быстрые спицы. х — Управишься с ними, с дьяволами,— сказала, щелкнув орешек жена Ивана Исаича.—Нажрутся водочки, их и в десять кулаков не уймешь! Егорушкин повернул к ней густо морщинистое лицо с бескровными обмякшими губами. — Никакого в питье у них толку,— и он беззвучно рассмеялся,— Разучился народ. Мы как, старики? На поляночке обустроимся, дерюж­ ку чистую на травку, и пока бабы картоху да грибочки сортируют, толь­ ко вокруг рдим, руки потираем. Пока, значит, Трофимыч не скажет: «Ну-ка-сь, дерюжнем!» И уж такой аппетит, так в охотку, аж селедоч­ ную голову всю обсосешь! —и снова беззвучно рассмеялся.— А это дурачье, мелкота! — От водки вся дурость,—отозвалась угловатая жена Ивана Исаи­ ча.— В газетах талдычат: трамвай с рельсов — вредительство, овощей не подвезли — вредительство, брак, поломка — обратно вредительство. А по-моему, либо от глупости, либо с перепою. Иван Исаич громко откашлялся, сурово взглянул на жену. Она, ро­ бея, смолкла — костистая, языкастая, норовистая старуха. — Газеты знают, чего пишут,—наставительно сказал Ходырев,— Вона на торфе, в Кудинове, я читал — кулачье орудовало. Изнутри раз­ лагали, так сказать. Поп и городовой в бригаде... — Вы б лучше сюда поглядели! — распевно сказал Сарычев, так ни разу не повернув головы от окна.— Вона амбар, а там кузница... Будто запах оттудова свежий, огуречный, травянистый... — Амосий-то, Амоска! — беззвучно рассмеялся Егорушкин.— С третьего года на заводе, а лапти-то еще не стоптал! — Смейся, смейся, Платон Григорьич,—жена Сарычева стряхнула с цветастой юбки коричневую шелуху.— Когда бригаду в Ряжск, в под­ шефный колхоз ^ кого? Моего Сарычева. Когда овощехранилище ни тпру, ни ну — кого? Моего Сарычева. Когда в свинарнике чушки мокли- дохли, кого? Моего Сарычева. Выходит, нашим лаптем распрекрасно