Сибирские огни № 03 - 1969

Темный коридор второго этажа привел Андрея к застекленной две­ ри, замыкавшей коридор. В небольшой комнате, на уголке единствен­ ного в комнате стола, отогнув край красной ситцевой скатерти, сидел парень и вертел в толстых пальцах каменное пресс-папье. Полноще­ кий, с бугристой грудью, крепким затылком,— конечно же, это был секретарь, таким описывала его Варя. Против него, скрестив худые городошные руки, стояла ясноглазая девушка с льняными волосами, льняными бровями и льняными ресни­ цами и с лицом прозрачной восковой бледности. —- Я ненавижу их,— медленно подбирая слова, говорила она.— Они мои враги, твои враги и враги нашего общего дела. Из них растут хищники, они глядят в прошлое, они неисправимы, их опасно жа­ леть! — Я понимаю, Виолетта,— сказал секретарь.—Нас кой-чему на­ учили процессы вредителей. Под корень надо... Только б своих не задеть! ' ' Девушка тряхнула длинными волосами и взглянула на Андрея. — Ты ко мне?—спросил секретарь, все вертя пресс-папье.—Ты из какого цеха? Что-то я тебя не припомню. — Я не из какого цеха,—ответил Андрей,—я с Теплова-Фабера. От Явушкина. Детали вы зажали для турбины. А еще шефы электри­ фикации! . Секретарь с минуту глядел на Андрея. Потом, оставив пресс-папье в покое, соскочил с притепленного уголка и пересел на стул. — Зажали, говоришь! — он взялся за телефон.— Третий цех мне. Адам Егорыч? Тут с Теплова-Фабера. Будто мы зажали литье для турбины? Что, что? Скрепляющие кольца отлиты? И заварены? И от­ жиг прошли? Погоди, погоди, Адам Егорыч, кто лопухи и раззявы? Понимаю,— он поглядел на Андрея, положил трубку и снова снял.— Экспедицию. Изотка? Здорово! Кольца для Теплова-Фабера у вас? Так. И еще шестерни с флянцами? Все телефоны Теплова-Фабера обзвякали? Не понял? Это кто лежебоки и засони? Подумать, а еще шефы! Ну, ну, Изотка, не выражайся, такое я не передам. Он положил трубку на рычаг. — Слышал? Слышал, да не все! Не шуми, не разобравшись. Луч­ ше попроси на заводе машину, и забирай свои кольца,— он поглядел на покрасневшего Андрея.— Все у тебя? Нет, не все... Но про пароход и прогулку по Москве-реке получилось сбвичиво и бестолково — черт бы побрал заводской отдел снабжения! — и ему казалось, что льняная девушка смотрит на него с жестким любопыт­ ством и недоверием: «Ненавижу, лопух и лежебока». А секретарь снова перемахнул на уголок стола. — Вот это другой коленкор! Как ты думаешь, Виолетта? Ведь здорово! — Да,—спокойно сказала девушка.— Если это серьезно. Без это­ го... «зажали»! Какой чудной выговор у нее,—вроде по-русски и без ошибок, но слова мягкие, зыбкие, чужие. «Зажали». Нет, и Явушкин хорош, и пост по турбине, и все они — верно: лопухи! Уж он вернется, расскажет Колобовникову! Уж они нагонят жару отделу снабжения. — Насчет массовок Явушкин мастак,— засмеялся секретарь, сно­ ва перелетел на стул и ухватился за телефон.— На пароходе, это я люблю!