Сибирские огни № 03 - 1969

дома, для себя, рисует акварелью. У него чудесная старуха. Когда он заговорил о ней, у него заблестели глаза». «Парень-то не так прост!.. Отец— литейщик, старший брат — ли­ тейщик. Сестренка инвалид, в коляске. Знает наизусть Маяковского, и глаза — упрямые и несчастные». «Тер» вежливо выслушивал, каменщик показывал белые зубы и что-то восклицал по-армянски. — Дак вам вроде бы турбина нужна,— величаво-добродушно спро­ сил Киреев.—Или кто чем дома занимается? У нас тут производст­ венных дел по горло! Колобовников усмехнулся, а упрямая женщина наставила на дирек­ тора черную коробку. — В таком случае, дорогой товарищ, что вы думаете насчет ли­ тейного ковша Франковского и насчет съемных носков? Киреев замялся, поглядел на Колобовникова, на Трофимыча, н« Ореханова. — Видите, дорогой товарищ,— женщина показала на ковш, проп­ лывший над головой,— видите, старые носки недостаточно выпуклые, металл льется неравномерно, угорает, а струя раздваивается, часть металла идет мимо литника. У вас дел по горло? И поэтому под сукном ковш Франковского? И поэтому вы не читаете заводскую прессу? Так и сказала: «пресса»! Слышишь, Андрей: ты секретарь завод­ ской прессы! А шальная женщина подержала с полминуты коробку у вспо­ тевшего лица Киреева и, опередив остальных, ринулась на край фор­ мовочной ямы. Там, внизу, в сумрачной глубине, бригада Амоса Сарычева фор­ мовала второй маховик. Две недели стерженщицы приходили со звонком первой смены, в семь утра. Две недели стерженщицы уходили в полночь, со второй сменой. Стержень в день! Вот они лежат на дне формовочной ямы —одиннадцать пригнан­ ных друг к другу треугольных стержней. Стоя на коленях на дне формовочной ямы, постаревший, сгорбив­ шийся за эти дни бригадир Сарычев сам то щеткой, то тряпочкой вы­ равнивает грязь: готовит постель последнему, двенадцатому, стержню. Не только мягкие комья земли выгресть, не только мельчайшие камушки; пригибаясь к самому дну, почти подметая его встрепанной бородой, Сарычев выдувает облака песчаной пыли, чтоб ни горбиночки, ни шероховатинки, чтоб как скатерть выутюжить! — Очень красивая работа,— вдруг сказала армянка,— прелесть! «...Красивая работа. Прелесть». Ну да, это она, Андрей узнал. Это было у Китайгородской стены. Она стояла возле лысого Евсея Марковича с маленькой книжечкой на ладони —желтая благородная бумага с волнистыми линиями, квадратики стихов, набранных эльзе­ виром... И склоненная голова и поднятый к зубцам стены палец Ев­ сея Марковича: «Характер тот, а в нашем деле смыслит!» Да, это она, и ее пронзительные, острые грифельные глаза могут быть мягкими и мечтательными. — Так вот, дорогой товарищ, сейчас вы покажете нам механиче­ ский, а потом вернемся на заливку. Но где же дорогой товарищ? Видите ли, объясняет, улыбаясь глазами, Колобовников, директор» внезапно вызвали, срочные дела, так что... «г