Сибирские огни № 03 - 1969

«...Зайди за Дроздом». По пути к Иегулову Андрей снова на Большой Дмитровке — у мас­ сивной, в причудливых деревянных нашлепках, двери. Он бережно придерживал у груди кулек из толстой коричневатой бу­ маги— кулек теплый и вкусно пахнет маминой стряпней. Отворил Даня. Очки выглядели огромными на его осунувшемся лице. Он нерешительно стоял на пороге, все так же хорошо и ясно улы­ баясь Андрею. — Кто? Кто там? Пусть войдет! — слабый голос из комнаты. — Это Андрей, мам! — А-а! — вздохнула Мария Григорьевна. Она ждала не Андрея. И она очень переменилась. Странно, что мо­ гут быть такие тонкие руки и такое исхудалое лицо при таком животе. На стуле возле кровати —никого. Но он близко придвинут к из­ головью. Здесь ждали маленького беспокойного человечка. Где же он? Марина, домывающая пол, медленно подняла голову от ведра и один только раз взглянула на Андрея. Той Марины, прошлого раза, уже не было... Андрей положил кулек на книги и рукописи и—шопотом: «Иегу- лов, Варфоломеев...» И все глядел на стул у кровати. — Иди,— сказала не открывая глаз Мария Григорьевна.—Иди с Андреем. —Идите,— жестко сказала Марина, рывком подняв ведро с гряз­ ной водой, словно готовая ополоснуть и брата и его друга... Они сидели вчетвером в комнате Иегулова —Андрей Хромов, Лео­ нид Варфоломеев, Даниил Дрозд и сам Георгий Иегулов. В доме тишина. Родители Иегулова уехали на дачу «навестить стариков», а девчонка уединилась у себя. В открытое окно слышно, как шелестят ветви в саду и как в дальней стороне Шереметьевской гру­ стит гармошка. Пахло зацветшим садом, пахло московской деревенской весной,— так пахнет в Марьиной роще, в Сокольниках, в Измайлове... Сначала они выпили малую толику водочки —«по-нашему, по-ра­ бочему»,— а теперь баловались чайком с домашним, густым и прохлад­ ным, сливовым вареньем и слушали быстрый, крутящийся говорок Варфоломеева. Гранитные скалы, ледяные озера, белые ночи — так просто, будто он гулял по переулкам Арбата. Подумать, всего полгода, как они про­ вожали Леонида Варфоломеева с чинной платформы Ленинградского вокзала. «Ну, ребята! — кричал он тогда с подножки, взмахивая рукой.— Впереди океан и штормы. Смерть мансардам! Да здравствует поэзия миллионов!» Зимой, на развороте журнала, он увидел Варфоломеева возле оленьей упряжки: долгоухая меховая шапка, пузатые унты и шуба на- распах. А под оленями и дохой — стихи: Мончетундра, Кукисвумчорр, Хибины, апатиты... Черпанув ложкой сливового варенья, Леня читает: «Будь мне дру­ гом, ветер заполярный, будь мне, тундра, ласковой сестрой, я тебя при­ ветствую, ударный — солнечное чудо —Нивастрой!» Это с ним Андрей шатался когда-то по Разгуляю и Лефортову?