Сибирские огни № 03 - 1969

«быть, висела когда-то люстра), с печкой-голландкой в углу, с темными, давно не беленными стенами, с широкими окнами без занавесок. Справа от дверей прибита к стене здоровенная плаха, вся ощети­ нившаяся разнокалиберными гвоздями — под одежду. А слева, у стены большущий дубовый стол —на толстых ножках- ■лалах, и вместо одной лапы —ящик стоймя, а столешница вся —и об­ шарпана, и поцарапана, и перепятнана —жирами, супами, чернилами, краской. Увидел бы тот купец! Шесть коек стояло в ряд —по обе стороны каждого окна. Две койки были заправлены, на двух спали, одна была развороше­ на, и вмятая подушка, морщины простыни и полуоткинутое, горбиком ■вздыбленное одеяло, словно бы хранило тепло и форму человеческого тела. На крайней койке справа, на пестром лоскутном одеяле, приперев спиной подушку и поджав коленки, сидела одетая, но босая Лена Уда- това и, насупив короткие белесые брови, читала письмо —два листочка, исписанные крупными, корявыми буквами. На эту койку, на эти листки, на сосредоточенное, невеселое лицо Удатовой был направлен острый и тревожный взгляд Елизара Бовы. Лена неторопливо перевернула страничку, задерж'ала вдруг дыха­ ние, прижала письмо к груди и быстро глянула в сторону двери. Первое, что она сделала,—это спрятала письмо —движением не­ уловимым, как у фокусника: письмо растаяло, испарилось,—и опустев­ шие руки Удатовой, сжатые в кулаки, лежали на согнутых коленях. — У нас в деревне,—сказала она,—у нас тама только шкодливые «ошки так в избу шныркают. И то коли человек Дверь растворит. Еже­ ли б я, к примеру, голенькая расхаживала, так вы, паршивцы, стояли •бы себе и глазели? Чертов Бова, о^уда Андрею знать, куда он по лестнице скачет и «уда заскочит! Да еще эта Рая со своим «догоню», и дренькающая ги­ тара! : А Бова молчит, только глазами стрижет,—по Лениным рукам.,, по «деялу, подушке. — Совсем сдурели,— сказала Лена уже другим голосом —насмеш­ ливым, но не злым.—Ну, чего вперлись-то? Чего у вас стряслось? Кто их толканул, Андрея и Бову, но заговорили они разом: Озерки, канал, подводы, Явушкин. У Бабьегородской отметка 8,57, еще несколь­ ко сантиметров, река рванет, и Москва —под водой. Явушкин, значит, ■подводы, старухи с детьми... Лена ударила сжатыми в кулак пальцами по коленям,— она уже '«овеем пришла в себя, даже повеселела. — Здорово у вас, когда вместе, как артисты! — Ты не обижайся,—тихо добавил Бова,—я-то думал, вы с Ма- ,русей там, внизу... — Маруся! —крикнула Лена,—свесившись с койки к соседке и шлепнула разжатой рукой по натянутому вкруг спящей одеялу.—Мару­ ся, очнись! Слышь, Маруся! Так это Маруся на соседней койке: спит —не дышит, заложив под »голову руки,—вовсе зарумяненное сном лицо, мягкие волосы, прикрыв­ шие лоб, полураскрытые теплые губы... — Марусь, тонем! —снова шлепнула по одеялу Удатова. Маруся медленно села на койке, не раскрывая глаз. От лица ее. от ■волос, от рук шло сонное тепло, я она улыбалась и тянулась куда-то ^счастливым лицом. Невнятно бормотнув что-то свое, теплое, она снова «медленно опустилась на подушку.