Сибирские огни № 03 - 1969

'— Ты что, офонарел? — Без линий разве каток? Не хочещь — сам нарисую.— И Швырло побежал за краской, которую шестеро детей давно использовали для непотребных надписей в подъезде. ...Вечерело. Над катком повис туман, и народу прибавилось. — Дед! — крикнул семиклассник Петькин.— Вали больше на центр! — Застрелись! — сказал Евсеич. — Обнаглел дед,— сказал Лапшин.— Детей оскорбляет. И что значит «за­ стрелись»? Никто не знал, что значит «застрелись». — Ирод,— сказал Востриков.— Я ему — давай холодной, а он мне — кукиш и тоже «застрелись». Из-за угла неторопливо вышел управдом Паша Когут — почетный донор с шести­ десятого года. — Ну, как дела, Евсеич?— опросил Паша Когут.— Ты разыщи уровень, которым плотники пользуются, и — по уровню. А то у тебя бугры. Евсеич затрясся. — Иди в баню! — сказал он. И добавил ряд нехороших слов. — Как ты сказал? Ты о чем? — В баню, говорю, иди! — Евсеич снова сказал ряд нехороших слов. Паша Когут покраснел. — Куда меня посылаешь? Ты кого посылаешь? Управдом выхватил из кармана удостоверение почетного донора и хлопнул им по бортику. — Прекрати, кому говорят?! Евсеич поливал. — Товарищи! — у Паши Когута замозжило в суставах, и он сел на снег.— Вы слышали, как он отреагировал? И за таких я кровь проливал, да? Хватай его, то­ варищи! Первым через бортик перепрыгнул Швырло. В руке он держал пустую банку из- под краски. За ним махнули Востриков и ряд ответственных товарищей. — Ошпарить? — спросил Евсеич. Его никто не слушал. Евсеич направил струю на Швырло и ошпарил. — Мама! — сказал Швырло и упал.