Сибирские огни № 03 - 1969

, 1 проникнуть в него врач может не с по­ мощью скальпеля, а иными путями. Недавно я посмотрел в Малом театре спектакль по пьесе А. Корнейчука «Мои друзья». У художника, роль которого вели­ колепно играет М. Жаров, наступила ду­ шевная депрессия оттого, что' его сатири­ ческие картины не приняли в Москве на выставку. Он ушел в себя, отказался разго­ варивать с окружающими, и все средства его лечения оказались бесполезными. Но вот больного навещает профессор, когооый, поняв в чем дело, начал лечить больного не лекарствами, а... разговором о жизни, об искусстве, о призвании и долге худож­ ника. И добился успеха... Профессор был не только любителем искусства. Искусегзо входило в его профессиональный арсенал как одно из средств лечения. Вопрос органического соединения про­ фессии и искусства касается представите­ лей почти всех специальностей. Дело не в том, что каждый специалист должен при­ менять искусство в своей деятельности. Ныне, когда труд становится все более и более творческим, одухотворенным, всякая профессия должна включать в себя патети­ ческие моменты. Здесь встают большие и сложные проблемы, в том числе философ­ ские и социологические. В Институте философии Академии наук Белоруссии мне приходилось вести конк­ ретно-социологические исследования в об­ ласти эстетического воспитания трудящихся. Тогда меня заинтересовал вопрос: как представители различных профессий отно­ сятся к искусству и вообще к красоте? Распространяя анкеты на некоторых про­ мышленных предприятиях, беседуя с пред­ ставителями разных специальностей, я стремился выявить определенное соотно­ шение многих профессий и искусства, кото­ рое подтвердилось затем и в беседах со студентами Новосибирского мединститута и с сотрудниками Института экономики и ор­ ганизации производства Сибирского отделе­ ния АН СССР. «Взаимоотношения» между профессией и искусством можно в общем разделить на три группы: 1) активные — специалист участвует в художественной са­ модеятельности и сознательно применяет художественные навыки в своей производ­ ственной работе; 2) пассивные — специа­ лист читает художественную литературу, ходит в театр, смотрит кинофильмы, но не видит связи искусства со своей профессией; 3) отрицательные — специалист убежденно отвергает искусство как бесполезное для современной, тем более будущей, профессии (мол, в наше время значение имеют лишь точные знания). Полагаю, что важнее вы­ яснить не процентное соотношение между этими группами, а те требования, кото­ рые предъявляет социальный, технический и научный прогресс к «взаимоотношениям» между профессией и красотой. Еще десять-пятнадцать лет назад нега­ тивное отношение к искусству обычно свя­ зывалось с духовной отсталостью человека. Не любит бабушка оперу или балет — что ж, в ее трудной жизни не до опер было, не до симфоний, приходилось в ноге лица зарабатывать хлеб насущный. Мы ДеляЛи и делаем все возможное, чтобы преодолеть остатки эстетической отсталости; приобща­ ем самые широкие массы к сокровищам ми­ ровой культуры. Но вот выступает на дис­ путе в кафе «Под интегралом» молодой, об­ разованный инженер и с ученым чидом убеждает нас, что искусство — уже анахро­ низм, что толстые романы хорошо, дескать, читались в прошлом веке где-нибудь в глу­ ши, а в наше ускоренное время, когда ин­ формация водопадом низвергается на чаш нежный мозг, уделять внимание многотоМ- никам— непростительная умственная рос­ кошь, расточительство нервной энергии. Или — это тоже бывало — дискутирует сту­ дент НГУ или НЭТИ и пытается убедить всю Вселенную и ее окрестности в том, что наш век — век формул, чертежей, век точных знаний, а искусство якобы уже ис­ черпало свои познавательные возможности. Что же получается: мы гоним художествен­ ную отсталость в дверь, а она влазит к нам в окно? Надо в этом разобраться. Прежде всего, здесь встает проблема со­ отношения рационального и эмоционально­ го в современной специализации труда. По­ скольку современные производство, наука, 'культура требуют узкой специализации, то, как считают некоторые, возникает разделе­ ние труда не только по профессиям, но и разделение профессий на «рациональные» (работники науки, техники, управления) и «эмоциональные» (деятели искусства, вос­ питатели). Появились и такие утвержде­ ния: так как наука и техника занимают все большее место в жизни общества,— «эмоциональные» профессии и чувственные моменты во всяких профессиях будут исче­ зать, господствовать во всем будет только рационализм. Впервые эта проблема выдвинулась у нас в так называемом споре между «физи­ ками» и «лириками». Спор этот уже дав­ но набил всем оскомину, оказался бесплод­ ным и сейчас, к счастью, утих. Не потому, что решена проблема, а потому, что она была поставлена плоско и решалась пря­ молинейно. Однако нельзя утверждать, что этот спор не имел и не имеет под собой ника­ кой реальной почвы и что не существует проблемы соотношения рационального и эмоционального в профессии. На страницах газет, особенно молодежных, в открытых дискуссиях нередко возникают вопросы: за­ чем инженеру слушать симфонии Бетхове­ на? Что дают слесарю пьесы Чехова? Неко-> торые научные работники не позволяют сво­ им детям читать сказки, чтобы они приуча­ лись мыслить только реалистически и ра­ ционалистически. В социологических иссле­ дованиях встречается мнение, что в настоя­ щее время значение искусства в жизни лю­ дей уменьшилось, что кино и телевидение вытесняют другие виды искусства (особен-