Сибирские огни № 03 - 1969

Игра первого круга с нижегородцами и все, что было связано с ней, прошли мимо его сознания. Как он тогда выразился, ему «до лампоч­ ки». Но тогда ему «до лампочки» было все. И команда, и ее турнирное положение, и те мотивы, которыми руководствовались при заключении этого «соглашения на ничью». О болельщиках тогда не думал никто. Ни хозяева, ни гости, ни игроки, ни тренеры. Теперь все было иначе. Теперь он волновался за команду, мучался яри мысли о поражениях, но главное, что он принимал особенно болез­ ненно—это голы. Цифирь напротив фамилий игроков... Так сказать — Кто и Сколько... Так вот у лидера нападения Славы Табакова в графе «сколько» было почти пусто. Почти пусто —это два мяча, из которых один он забил где-то в конце первого круга, а второй вот совсем недав­ но. Центральный нападающий команды Вячеслав Табаков и два го­ ла?! — было из-за чего поволноваться. Но он и сейчас бы не возражал против этой договоренности, существующей между командами, но7. с одним условием,— Если бы в этой игре счет мог стать не ноль-ноль, ну... а скажем, как и тогда, в первом круге, 3 : 3. Да еще чтобы к концу игры противник вел 3 : 1, а он бы, Табаков, сделал 3 : 2, а потом и 3 : 3. Но ведь не самому же предлагать этот аттракцион! На поле он вышел с плохим настроением. Побегав первые 15 минут, он ощутил, что его охватывает чувство тревоги и какой-то неуверенно­ сти. Он не знал, что подобное испытывают все игроки команды. У него же это чувство перерастало в злобу на окружающих. «Они там договорились, а я тут бегай, изображай клоуна». Он не понимал, что причиной, вызвавшей эту злобу, эту неловкость, были три­ буны, те трибуны, о которых он не думал ни там, в чужом городе, ни здесь, у себя, выходя на поле. Причиной были те самые трибуны, кото­ рые совсем недавно еще молчали, когда он изо всех сил старался за­ бить— и ,не мог! Выкладывался до последнего и не мог! А они молча­ ли... Сейчас они ревут, едва мяч попадает к нему. А он опять — не мо­ жет! Но уже по другой причине... На этот раз —нельзя! А они умоляют, просят, заклинают... Он чувствовал, понимал их желание, ему бы хотелось исполнить его. Но... Злоба на партнеров, на тренеров, на гостей, уверенных в «положен­ ной» ничьей, даже на трибуны, исполнить желание которых он не имел права — права, отнятого у него без его участия, без его согласия,—да­ вила, отнимала силы. Во втором тайме он плюнул на это дело —бегать вхолостую он не будет!'И он «встал»... Ему пасовали, он отпасовывал*... Тут же, без промедления... Партнеры перестали его замечать, трибуны примолкли. Кажется, он добился того, чего хотел. Но молчание трибун «заводило» еще больше, нгра товарищей в этот момент напомнила старые обиды. Шальная мысль обожгла.— «Ох и испорчу я им эту малину!» Он постарался заглушить в себе это чувство, но оно не проходило. Мысль, появившись, жила и следила за каждым его шагом. «Спокойно, Слава, спокойно. Ты не хочешь забить гол, ты не хочешь. Ты не сдела­ ешь этого, не забьешь...» Так шло до 84 минуты... Удар, который он нанес по мячу, был произведен беспристрастно — как никогда не бывает в футболе. В любой игре, в любой ситуации фут­ болист хочет забить гол. В этом ему помогают азарт, умение, желание, сила воли, хладнокровие, спокойствие, выдержка —только не беспри­ страстность. Но это был удар, нанесенный после 84 минут этой «подлой» игры; после всего пережитого за это время под внимательными, жаждавшими победы, страдающими взглядами «его» болельщиков. Это была особая