Сибирские огни № 02 - 1969

Ядонист! Я-то уж его знаю. И ту знаю, что он нарисовал. Расска­ зать тебе о мансарде? — Ладно, хватит болтать! — сказал Юра.—Давайте, субчики, про­ щаться с двадцать седьмым! Иврн Карпович был уже возле столика. Наклонив аккуратную свою голову, он обернул бутылку салфеткой и открыл так ловко, что и пробка щелкнула и ни одна капелька не выбрызнула! Они чокнулись, выставив над серединой стола все пять бокалов. А потом, решившись, Андрей выставил руку с бокалом в сторону Орехановых! И снова ему улыбнулись —дружески и просто. А он с поспешностью,— взгляд в угол, к длинному столу! Черт их привел сюда, в «Иртыш»! Андрей с разлету выпил свой первый в жизни бокал шампанского! Защелкало и в других концах зала —•шпок! шпок! шпок! И под тихий, певучий, разбойный перебор гитарных струн, из-за вы­ соких пестрых драпировок позади сцены, вышли на низкие дощатые под­ мостки цыгане «Иртыша». Красные рубахи, синие шаровары, пестрые кушаки, широкие цветас­ тые юбки, расшитые блузки с раструбом рукавов, зеркальные сапоги, ту­ фельки в искрящихся камушках, сверкающие серьги, перстни, монеты, бусы — словно ворох живых цветов на сцене. Была нестройность, была небрежность, была бесшабашность,— таборная толпа, взбунтовавшийся сад. Но как безошибочно и ладно, под короткое «иэх», перемещались они все по сцене... И на каком-то одном-едином звуке и одном-едином дыхании рожда­ лась из них изо всех песня. Из голосов, из гитар, из бубнов. ■ Она нарастала, она подымалась, она задыхалась под низкими сво­ дами. И вдруг они разом замолчали, и вышла вперед старая худая цыган­ ка с лицом умной тоскующей лошади и запела одна, без гитар и бубнов, запела голосом молодым и звонким —дикая, обрывистая, пропахшая дымом костров и полевыми цветами песня. Старуха тоже оборвала на полузвуке, и уже нету ее, а на ее месте — плотный, светло-рыжий и совсем не цыганский дядя в цыганском костю­ ме, и он деловито поднимает бокал: — С новым годом, дорогие товарищи и граждане,— пусть будет и вам счастье, и нам счастье, и каждому свое счастье! Тишина в зале. Слышно, как бьют Спасские,—они же рядышком, за Китайгород­ ской... И с последним ударом цыгане — «иэх, гопа!» — рванулись с эстрады врассыпную в зал, превратив его в звенящий, поющий праздничный сад! ...Потом много пили и много ели. Все вокруг стало хрупким, ясным и веселым. ...Потом пошли с Сашей и Юркой звонить Ливиным, Днепровым, Людмиле, Тамаре Мичман и еще какому-то кинорежиссеру. ...Потом вдруг очутились у столика Ореханова, и Сергей Иванович налил вина и насмешил их длинным кавказским тостом, а в конце ска­ зал: «Давлёт», что значит по-грузински «Выпьем!» И Ольга Савватьевна в ответ прошептала: «Мадлоб» —«спасибо», словно вспоминая чтогто давнее и хорошее. ...Потом за их столом сидела старая цыганка и гадала, обещая Юр­ ке длинную дорогу, а Боре — казенный дом, а Саше — счастливую лю-