Сибирские огни № 02 - 1969

Будто там на своей фабрике выступил, и его там с шумом — из партии... А он сел на поезд и уехал. А куда —никто не знает... Исчез Пихтин. Мама только в дом: — «Письма были?» Нету писем. От этого всего сбежишь! Не в школу, а сюда, в этот зал, в эту тишину. К стихам. Вот и читай стихи. Ни о чем не думай. Все остальное — там, за вы­ сокими стенами этого зала. Перед тобою маленькая, в розоватой обложке, книжка. «Целый день сырой осенний воздух я вдыхал в смятенье и тоске... О, небо, небо, ты мне будешь сниться, не может быть, чтоб ты совсем ослепло...» Грустный вы что-то сегодня, Осип Эмильевич! Стихи пронзают. Но все равно думаешь, думаешь... Спрятался здесь — от дома, от школы, от записки Калерии Тимофе­ евны, от Юла и его темных ночей, от растерянных глаз Пихтина... А от себя, от своих дум? Ведь все это, от чего сбежал, все это в те­ бе —не где-то, а в тебе! . А вот те, что рядом с тобой, напротив тебя —неужели и у них в жиз­ ни такое? Белокурая, с высокой прической, девушка, быстро листает пухлую, в матерчатом переплете, книжку,— наверное, не русскую. Простоватый на вид парень неторопливо, весь напрягшись, читает толстенный том — Реклю, что ли? Старик —небритый, неопрятный, высокомерный, ушедший в вороха старых газет и журналов — что-то зорко в них высматривает, судорожно выписывает в сшитую черными нитками самодельную тетрадь, и кривит жесткие губы, и подмигивает сам себе... Что у них на душе? ...Медленно скользит взгляд Андрея вдоль столов — постой же, мгно­ вение, задержись, моя юность, не торопись, мое время,—побудь здесь еше немного, в этом зале, в этом мире, в этом саду, побудем еще вместе в тишине моей юности, еще немного, еще чуть-чуть... Медленно скользит взгляд Андрея — вдоль длинного зала. Так. Восьмой ряд. Если считать от края — пятый стул. Восьмой ряд, пятый стул — белая блузка. Мало ли в зале белых блузок! Да, но Светлые волосы, уложенные на затылке удлиненным узлом? И этот нежный, будто отчеркнутый чертежным перышком профиль, этот отчетливый, мягко изогнутый подбородок? Он хорошо видит ее. Она сидит неподвижно. Маленький крутой лоб чуть вперед. У нее в руках преважная книга: на толстой, глянцевитой бумаге все автомобили мира! Ситроены, фиаты, мерседесы, паккарды, ройл-ройсы, шевроле и форды... Как бы не пропустить, когда она встанет и пойдет! Старик напротив развернул перед собою желтые газетные странна иы. Андрей влево —не видно, вправо —не видно. Приподнялся и тот­ час сел: старик с яростью следил за ним!