Сибирские огни № 02 - 1969

— Сиденья к тому круглому столику, столик —Андрейка помоги! — в угол, за рояль. Саша, лампу с абажуром на крышку рояля, вот так. Фредик, веселее, лист бумаги, сейчас я его разрисую. Боря, ты у нас са­ мый дельный, отточи карандаши. Юрка, командуя, сбросил пиджак, повесил на спинку стула, выта­ щил из манжет рубашки запонки, закатал рукава —будто готовился к кулачному бою. Фредик —как гончая по следу, с полуслова Юрку понимает! Вы­ рвал из альбома лист —не пожалел, только все альбом спиной прикры­ вал, чтоб никто те рисунки не подглядел! * Юра, вращая бумагу, расчертил ее на четыре треугольные площад­ ки, сдвинул лист на середку столика, положил справа от себя карандаш, взял одну из колод и провел пальцами по ребру. Карты сухо прошеле­ стели. — А теперь о правилах. Чтоб в открытую. И чтоб вы, субчики, не пищали потом. Во-первых, играем по копейке... По склоненному в неподвижности пробору ясно, как внимательно слушает Боря. Сашины глазки, голубее молодой вероники, блестят. Фре­ дик настороженно глядит Юрке в рот,—как бы тот не проглотил какое- нибудь важное правило... Юра рассказывал толково, да ведь для Андрея все эти словечки: «мизер», «вист», «ремиз» —безо всякого смысла! Эти слова были ни к чему ему и брату, когда они, на неубранной постели, раздетые, в промерзлой комнатенке, кутаясь в единственное ■одеяло на тонком ватине, кидали на подушку вспухшими негнущимися пальцами черные, вспухшие карты —бесконечная игра в пьяницу! И по­ очередно мотали с постели и по ледяному полу —к коричневому с фа­ солью кувшину на голом столе — вся их еда в те дни, когда мать выру­ чала отца из деникинской контрразведки! И словечки эти были ни к чему, когда он, Юл и еще трое или четве­ ро детдомовцев, все тощие и дохлые, сдвинув свои койки в огромной, сырой и холодной палате, лупили в подкидного! И вдруг —в разгаре игры — мама, желтая, качающаяся (после тифа, после подножки поез­ да, после восьми верст пешком под волчий вой),—и все они—Андрей, Юл и еще трое или четверо,—к чертям карты! — хватают из мами­ ных рук угловатые ломти чернющего хлеба, куски ржавой селедки и по­ лосатые конфеты-подушечки — и пихают это в себя вперемешку... Нет, те карты были другие, карты фасольных и селедочных лет,— примятые под каменными матрацами, в детских слезах и сопельках, они были добрее, грубее, честнее, чем эти чванливые преферансные дамы и короли. — Распасовочка! — деловито выкрикивает Юра, ловко собирая кар­ ты и тасуя их. Он нечаянно взглянул на Андрея: —Что с тобой? —и скользящим полетом стал раздавать карты. — Ничего,—и Андрей отошел к письменному столу, где телефон. Сейчас он позвонит Славке. Он должен услышать ее голос. Хотя бы несколько слов. Но его опередил звонок. Фредик, держа веером карты, вытянул длинную шею. Саша приподнялся со стула. I Боря и Юра, будто не слыхали звонка,— один изучал свои карты, другой поигрывал прикупом, словно поддразнивая товарища...