Сибирские огни № 02 - 1969

Очухались они вблизи Каланчевки. Золотые по черному циферблату ■стрелки Казанского как раз сравнялись на двенадцати. Андрей и Варфоломеев глянули друг на друга —оба мокрые, аж дымятся от пота и дождя, губы перекошены, дышат из последнего — хороши, победители! Варфоломеев провел ладонью по вспухшей щеке: — Достал все же, черт, разок. А ты как? У Андрея распорот плащ под мышкой,— опоздал тот, Золотник 'на какую-нибудь секунду опоздал. — Ловко ты его правой... — В Сокольниках живу. А ты — ботиночком! И даже не икнул. Теперь можно и посмеяться! Да, но мама, мама-то у ворот! — Я тебя провожу! Кривым переулком, в обход вокзала, зорко поглядывая по сторо­ нам — на Басманную. И тут начались стихи. Пастернак. Маяковский. Тихонов. Варфоло- меев. Ахматова, Мандельштам. Хромов. Багрицкий. Светлов. Сельвин- скии. Дрозд. Опять Варфоломеев. Опять Хромов. Замечательные стихи! И бессвязный, ни о чем разговор, когда с полслова обо всем, и не надо ничего досказывать... И снова стихи! Андрея?06™3 ПерВ0Г°' У ВОрот никого! Неужели Юл пришел раньше Узким колодцем двора —домой, на второй этаж. И еще помахать Лене на прощание! Здорово все же отделали они тех, двоих, на Яузском мосту! 7 Утро^ воскресенья! Впереди длинный, неторопливый день,— полный ожидании, встреч и свободы! Мама на кухне. Скоро она принесет под полотенцем блюдо,— а что там сегодня — пирожки, или вареники, или лепешки? Пока она возится у примуса, а Юл спит, завалив себя подушками и книгами, можно тихонько, прямо в трусиках,— к письменному сто­ лу (доброе утро, пастух с пастушкой и старая черепаха!), вынуть из среднего ящика клеенчатые черные тетради, где стихи,— и кривой, вол­ нистой строкой — ночное, из воли сна: «Снасть зеленой бригантины треплет ветер голубой...» А можно на цыпочках к телефону: «Юрка, я тебя возле Прохора Корнеича, смотри»!... Или Фредику: «Ребята согласны, в понедельник на вышке обговорим»... А можно не Юрке, и не Фредику. Мбжно набраться духу и — Славке: «Хотел тебя проводить, а ты исчезла... Но ты ведь не одна ушла?» Не успел, вот и мама с блюдом! Они завтракают сегодня все вместе, за большим столом — мать и сыновья. Какао — горячее, пахучее, с белой коричневой пенкой, оладьи, чер­ но-желтые, толстые, в золотистом масле. И совсем невкусно выглядит узенький блокнотик рядом с маминым стаканом! И тонкий черный карандаш в ее руке! И мама то снимет пенсне, то наденет, и считает, и пересчитывает. — Я, вероятно, рождена фокусником,— она швыряет карандаш,—