Сибирские огни № 02 - 1969

тивнях трясся, посыпанный укропом, студень. За столами сидел уже почти весь поселок, даже какие-то ветхие старики, которых Антон рань­ ше и не видел. Калитка открыта настежь, заходили и совсем посторон­ ние. Любовь Ивановна и такому наливала и провожала с поклоном, а знакомого сажала за стол и угощала. — Кушайте,—всем одинаково говорила она.—Пусть душа Георгия Аникеевича с миром упокоится. Для видных в поселке людей столы были накрыты в комнатах, там пили коньяк и бочковое фабричное пиво, привезенное из райцентра. Женщины и девушки пили шампанское: Любовь Ивановна купила в ма­ газине целый ящик. Серега и Лянка были друзья Белоусова, и всю бригаду пригласили в дом. Здесь угощение подавалось еще богаче: гусятина, горы пельме­ ней, зажаренный в целости поросенок. Были даже виноград и бананы. Как будто Любовь Ивановна хотела, чтобы люди зараз съели все, что Белоусов не доел за свою жизнь. Она позвала соседского парня с магнитофоном, он крутил траурные арии на нерусском языке и старинные народные песни. Любовь Иванов­ на сама не пила, всюду поспевала, хлопоча о двух столах. Антона она приласкала и сказала, что он вырос и стал красивый. 7 Антон хотел уйти, но Лянка не пустил, сказал —надо поговорить. Попрощались с Любовью Ивановной и вышли вместе. Серега опять со­ брался ночевать на бот, и все пошли его провожать. За столом он почти не пил. Антон догадывался: затосковал Серега по дому, по ребятишкам. У конторы закурили. Лянка сказал: — Иди-ка ты домой, Серега, хватит. Помирись с Анкой. Наше дело, конечно, сторона, только ты нам тоже ведь не чужой. Мослы вон на ро­ же просвечивают. — Послушай слова, парень,—поддержал бригадира Леха.—Плюнь на гордость, ну ее к праху. Извинись у жены и делу конец. Стань на ко­ ленки и скажи: «Прости, Аня, был перед тобой свинья, а буду чело­ веком». Серега даже зубами скрипнул: — Что ты мелешь? Извинись? Она передо мной виноватая, а я —на коленки?! — А кто ее вину мерил? Ты сам и мерил. Может, и ошибся. — По-нашему, по-мужицкому, баба всегда виноватая.—Леха бросил окурок в песок, затоптал его.—Ты вот ушел, думаешь, герой, а она, Аня-то, от ребятишек не уйдет, в нитку вытянется, а семью сохранит. Я человеков повидал на свете. Вон Любовь Ивановна: Белоусов мыла ей жалел умыться, огурцы на огороде считал, а она его поминает, как святого, зла не держит. Антону тоже хотелось, чтобы Серега пошел домой. На всех, навер­ ное, подействовали белоусовские поминки, всем хотелось сделать что-то доброе, хорошее. Антон любил, когда в бригаде наступало согласие, и даже Лянка забывал свои обиды на Леху. «Взрослые чудаки,—думал Антон.—Из-за чего-то ссорятся, не поймешь их». Он бы свою жену ни­ когда не обидел. Глупость это —обижать человека. От того, что все так хорошо сегодня говорили, у Антона навертывались слезы на глаза. Он поискал глазами Галю, но на улице ее не было: ни у клуба, ни на во-