Сибирские огни № 02 - 1969

затоптал, сломал жизнь, ограбил. Вызовите эту дурочку и спросите ее. Ты думаешь, она меня будет проклинать? Она вас будет проклинать. — Она беременна. Ей придется делать аборт,— сказал я — И про­ клинать она тебя будет. Потом, когда все поймет. Санаров криво усмехнулся, потом вдруг захохотал. — А ведь я тебя люблю, Аркаша, честное слово. Я люблю все. На душе у меня гадко, но я и эту боль люблю. Мне нравится сегодня бесе­ довать с тобой. Дома Симка подняла визг, грозит, стонет, я ушел, и вот забрел потолковать с тобой. Ловко ты подсидел -меня с письмом, я не ожидал от тебя такой прыти. Ты меня ненавидишь, а я люблю тебя. Я и Симку свою люблю, я ее замучал, она стала мегерой, но, честное слово, я люблю ее. И то, что меня назовут дураком, я люблю. Одни скажут — дурак, другие —злодей. И то и другое правильно: я дурай и злодей. Знаешь, что я скажу, когда меня спросят про Нетку? Расскажу все, как было. Не отрекусь от той ночи, хотя бы потому, что она была. Пусть это все похоже на жалкий и пошлый романс. Мне все дорого. Я жадный человек. Если бы можно было жить не одной жизнью, а сотней, я жил бы сотней жизней. И работал бы за сто человек, а любил бы за тысячу. Эх, Аркаша! В тебе как будто болотный вампир сидит и пугает тебя. Про­ гони его прочь, и ты увидишь, как хорош мир божий... «Глухарь!» — вспомнил я Лешино меткое словечко. — Слушай, Аркаша,—наклонился он ко мне,—хочешь дам совет: женись на Лоле. Она изумительный человек. Забудь, что она... любила меня. Она редкий человек, лучше нас с тобой, и поверь... Что было дальше, я помню смутно. Я кинулся на Санарова. Я, ка­ жется, что-то у него порвал, мне показалось, на какое-то время по­ гас свет. Очнувшись, я увидел, что окно моей комнаты распахнуто. Санаров стоит надо мной с кружкой воды. — У тебя была истерика,—- сказал он. — Убирайся. Уходи. Он ушел, а я долго не мог уснуть. Забылся под утро, но сон видел хороший. Жаркой летней ночью я спешил куда-то, шагай по влажной траве. На лугу ходили лошади, гремело ботало. Кричал перепел, но мне слышалось, кто-то нежным голосом звал меня. Я часто вижу хорошие сны. Во сне я бываю счастлив. Я заболел, три дня не был на работе, и все дальнейшие сооытия ра­ зыгрывались в моем отсутствии. О том, что произошло на другой день и потом, я узнал позже. Сима рыдала на всю улицу, пыталась покончить с собой, а успокоившись, подала на развод, на этот раз с самыми серьез­ ными намерениями. В редакции никто толком ничего не знал, Леша, видимо, никому не показал письма. Какие у него были соображения молчать? Может быть, он хотел еще с кем-то посоветоваться? Но слухи все же проникли, ре­ бята наседали на Лешу, требовали объяснений. Если редактор сделал что-то компрометирующее весь коллектив, пусть даст ответ. Леша, ви­ димо, не хотел дрязг и сплетен, отмахивался от расспросов, сердился: «Вам нечего делать? Идите, работайте». Не знаю, как бы все повернулось дальше, не явись в город, как снег на голову, сама Нета. В вестибюле нижнего этажа заметили худенькую бледную девушку в цветастой широкой юбке, в наивной кофточке с матросским воротником. Она была вовсе не красавица, с угловатыми плечами, с острыми локтями, жалкая и запуганная. Странная посети- 8 Сибирские огни № 2