Сибирские огни № 02 - 1969

— Любит! Это не любовь, а угар. Как у вас с Санаровым все прос­ то получается! Стой! А ты-то что хочешь? — Что ты решишь делать, я не знаю,—заговорил я.—Но сначала надо подумать, стоит ли поднимать шум. Я потому и принес письмо те­ бе, а не Санарову. Конечно, едва ли украшает его это новое приключе­ ние, но надо еще подумать об авторитете редакции, если разразится скандал. Начнутся дрязги, работать будет некогда. А Сима? Ей-то како­ во будет узнать о новом похождении муженька? Мы друзья с Георгием, я его принимаю таким, каков он есть, но за него тоже надо бороться. Ты поговори с ним, он тебя уважает, пусть сам выпутывается^ да так, чтобы не пала тень на редакцию. Его ведь тоже жалко. Ценный работ­ ник, а ему голову свернут. Если ты хочешь знать мое мнение, тут надо с толком, осторожно, потому что если мы поднимем шум, все проиграют, никто не выиграет. — Правда, вы с Санаровым друзья? — неожиданно спросил меня Леша. — Почему ты спрашиваешь? —удивился я. — Ты для меня загадка, Целищев. Письмо это принес, советы да­ ешь. И не ясно: чего ты хочешь... своему другу. Странный ты человек... Почему мне кажется, вы с Георгием —два сапога пара? — Ну, ты всех видишь насквозь,—усмехнулся я.—Я же все объяснил. — Виляешь, Аркаша. Тебе, слушай, стоит носить темные очки. Чест­ ное слово. Ладно, до свидания. Разберусь. Я вышел. Пусть разбирается. Только в чем тут разбираться? Вернувшись от Леши, я некоторое время сидел в своем кабинете, ни о чем не думая. Была суббота, короткий день, все разошлись. Нет, не­ правда: я думал о Лоле, о странной игре случая, который вмешался в наши отношения. Я покажу письмо, и пусть оно будет пробным камнем, последним испытанием нашей дружбы. Я хотел убедиться, что все за­ быто, все позади. Я дождался, когда стрелки часов остановились на трех, и с облегче­ нием вышел на улицу. Мы не виделись три дня, и я соскучился по ее голосу, по ее спокойной, ленивой улыбке. Мне было хорошо, что вот есть человек, который ждет меня, думает обо мне. Ждет бескорыстно и раду­ ется мне искренне. Лола — самый бесхитростный человек на свете. Я пересек шумную Профсоюзную и вышел на Речной бульвар. То­ поля бросали пух, и по асфальту мела теплая городская метель. Пушин­ ки плыли в воздухе, садились на прически, на шляпы прохожих. Толпа на тротуарах приодетая, празднично возбужденная. Я люблю потолкаться в субботней толпе. Заряжаешься тревожным ожиданием необыкновенного. Ты вышел в самостоятельное плавание среди человеческого моря, и веришь, авось жизнь одарит и тебя чем-ни­ будь. В субботу жизнь одаривает не только санаровых. Теперь я жду субботу, считаю до нее дни, и вся неделя обретает смысл для меня, свою цель. Я сейчас жалею о напрасно истраченных днях без радости этого ожидания, жалею тем больше, чем дороже мне становится Лола. Эту радость мне устроил тоже Санаров. Я ему кругом обязан. И в журналистику ввел меня он. Я окончил политехнический, устроился младшим научным сотрудником, но работа у меня не пошла. Не пошла и только, хотя я просиживал в лаборатории ночами, сидел на всех диспутах. Скоро понял, что мне надо уходить. Я чувствовал себя среди жизнерадостных Эйнштейнов чужаком. Сана