Сибирские огни № 02 - 1969

она будет яркой,' нарядной, говорил,.что заведет ежедневный фельетон, новую верстку, чтобы смотрела газета на читателя, как живой, умный человек. Может быть, зайти и, бросив на стол письмо, сказать ему: «Дурак же ты, Гоша! Подумай, чем ты рисковал?» Я знал его женщин, каким-то образом узнавала про них и Сима, его жена, а потом и весь город. Она дура, злая фурия из ресторанных официанток, но тоже его пленница, рабыня. Поскандалив и расколотив в гневе посуду, она первая кидается спасать его и в конце концов счита­ ет виноватой себя. Мне редко кто нравился из его пассий, и я ему не завидовал. Не бы­ ло у него ни умниц, ни красавиц, какие-то все средние, незаметные ба­ бенки, даже некрасивые. Они восторженны, сентиментальны, послушны, как-то одинаково недомовиты и даже неряшливы. Впрочем, я, кажется, говорю не обо всех, а только об одной из них. Сейчас она его ненавидит. От любви до ненависти, видно, тоже один шаг. Да, два месяца назад Гоша летал в Весловку, из-за плохой погоды задержался там на неделю и... опять споткнулся. Упадет он или устоит теперь? Впрочем, я-то зачем ломаю голову? До этого ли мне? Я сел за машинку, напечатал три копии, две сколол скрепкой вмес­ те с оригиналом — отнесу Леше, секретарю нашего партбюро, а одну спрятал в карман. Покажу Лоле. Да, покажу, пусть это будет для нее экзаменом, последним... В коридоре послышались каблучки Тани, секретарши Санарова, по­ том я услышал его голос и смех. Широкий, раскатистый телефонный смех, видимо, Георгий разговаривал с кем-то из себе равных. По его смеху я всегда без ошибки могу узнать, с кем он разговаривает: с на­ чальством, с подчиненными или с женщиной. В коллективе одни любят Георгия, другие ненавидят — середины нет. Поговорите с ним десять минут, и вас поразит его блеск, легкость, энергия. Он талантлив, черт, и это признают даже те, кто считает его мерзавцем. Считается, что Георгий хороший работник, но работает он, как Ча­ пай. «Все, что тут наплели предыдущие ораторы, наплевать и забыть. Слушай, что я говорить буду». И начнет — сжато, веско, авторитетно, с улыбочками и шуточками — пять минут, и все переворошено, перекрое­ но, как он сам задумал и наметил. Многим, особенно женщинам, это нравится, кое-кому — нет. Георгий умеет в полчаса продиктовать передовую, выступить по те­ левидению и очаровать зрителей, вырвать квартиру для сотрудника там, где никто ничего не сумеет вырвать, а потом потащиться за пошлой юб­ чонкой,— это и есть Георгий Санаров. Ну, что же, Гошенька, держись, мцлый друг. Я бы, конечно, мог по старой дружбе выручить тебя, отдать, никому не показывая, это письмишко, заметай следы. О, это Гоше удалось бы: засыпал бы глу­ пышку письмами, съездил бы к ней, уговорил «поступить правильно», окутал бы лаской, обещаниями, и в конце концов заставил бы замол­ чать. И совесть у него осталась бы детски чистой, по-голубиному не­ винной. Но «спасать» Санарова я не буду. Не хочу. Я хотел бы теперь од­ ного: чтобы наши дорожки разошлись. Навсегда. Отдам письмо Леше, и пусть все идет своим чередом. Леша — секретарь нашей парторганизации, в коллективе его уважа­ ют. Не за талант-и «необыкновенность», как Санарова, а за какую-то