Сибирские огни № 02 - 1969

два месяца назад летал проводить читательскую конференцию. Нета... Наверное, Аня, Аннета, а мать зовет ее по-деревенски Нюрой. Голубо­ глазая доверчивость, глотающая без разбора книжки, ищущая «идеала» и нашедшая его в лице Георгия Санарова. Хорош «идеал» подарила тебе судьба, Нета из Весловки! Письмо пришло с утренней редакционной почтой, я вскрыл его и прочитал по долгу службы зав. отделом писем. Я не любопытен, не люб­ лю чужих секретов, тем более санаровских... Что же мне все-таки делать с этим письмом? Подшить в архив? Никакого ведь отношения к редакционной текучке оно не имело. Пусть пылится в очередной папке со всеми своими нежными словами, все рав­ но никому они не нужны. Человеку за тридцать, отец семейства, и все не может обойтись без тривиальных любовных похождений! Впрочем, ка­ кое мне дело? Позвать курьершу, отправить письмо Санарову, и пусть он делает с ним, что хочет. Нет, не «завод» это. Он читал мне такие же письма. Читал целый вечер, не называя имени отправительницы. У него даже слезы стояли на глазах. В тех письмах не было ошибок, но они тоже были полны рабской преданности и страха не угодить своему идолу. И тоже цитировались сти­ хи. Много стихов. Тогда мы были с ним, что называется, задушевные друзья, точнее, я был его приближенным, оруженосцем, Лепорелло. Мы с ним вместе многие годы, почти всю сознательную жизнь. Не I еоргий всегда был моим начальником, даже в школе он ходил старо­ стой класса. Георгий всегда тащит меня за собой, уверяет, что я человек ' талантливый, работник редкий, и я ему нужен, необходим. Ему кажет­ ся, он знает мою ахиллесову пяту и лжет, как говорится, во спасение. ■Когда-то я верил ему, гордился нашей дружбой, но теперь все изме­ нилось... Вдруг я вспомнил: Георгий от нас уходит: он утвержден редакто­ ром более солидной, не отраслевой газеты, и у нас ему остается дорабо­ тать две-три недели. Но если опять разразится скандал? Ведь не забыт еще тот, давнишний! Подобный адюльтер — пустяк для рядового Вань­ ки. но не для растущего работника. Какое уж тогда повышение?! Кос­ тей не соберешь. Ах, ты мать честная! Как же я сразу об этом не по­ думал?! А ведь Георгий давно признавался мне, что у него руки чешутся взяться за дело масштабов крупных, горизонтов широких. Вот тебе и горизонты! Все может рухнуть, у Гоши, как говорится, только ножки сбрякают Впрочем, никто, может быть, ничего не узнает. В связи с новым назначением и манеры у Георгия становятся со­ лиднее. весомее. Он уже не курит с нами в коридоре, не хохочет по-ком- сомольски во все горло и завел привычку пить в кабинете чай с лимо­ ном. Он намекнул, что после утряски на новом месте возьмет и меня на какой-нибудь-отдел. Но я не пойду. Не хочу больше ходить за ним. Хва­ тит, Не нужно мне от Санарова ни ласки, ни дружбы, ни внимания. Кабинет его —напротив, и я, если в коридоре тихо, слышу, когда он говорит по телефону, слышу его шаги. Сейчас он и не подозревает, что судьба его опять висит на волоске. Тогда он выцарапался, а те­ перь вот это письмишко... О его перемещении говорили давно, и два месяца назад Гоша знал о нем. Знал, и все же седой гидальго — Гоше тридцать два, но на теме­ ни его в черной шевелюре широкая седая прядь — поволокся за девчон­ кой, позабыв, как это может аукнуться. Радости своей Гоша не скрывал, говорил, что газету сделает, как игрушку, за ней будут стоять очереди.