Сибирские огни № 01 - 1969

Место неудобное для скрадывания, земля завалена сухими сучьями, ма­ лейшая неосторожность — и прощай добыча! У сохатого отличный слух и хорошее чутье, но зрение неважное. Он житель леса, а в лесу види­ мость короткая, и у сохатого выработалась как бы близорукость, в от­ личие от обитателей открытых мест, степей и гор, где зрение имеет пер­ востепенное значение. В двух сотнях шагов вряд ли сохатый отличит человека от пня, зато его шаги он услышит за версту. И все же Улукит- кан решил подобраться к зверю по гари. Пятясь задом, он спустился с мыска, скатился к реке. Достал из ко­ томки длинные чехлы, сшитые из собачьих шкур шерстью наружу, натя­ нул их на свои широкие лыжи. Зимою в тихую погоду только в них и скрадешь зверя — собачья шерсть глушит под лыжами шорох снега. Воздух недвижимо висел над разогретым лесом,— это для скрада не очень-то хорошо. Старик сбросил с плеч поняжку — лишняя тя­ жесть ни к чему. Затянул потуже ремень на животе и подоткнул под него полы дошки, чтобы ногам было свободнее шагать. Еще раз огля­ дел гарь, усеянную мертвыми деревьями. И бесшумно двинулся вперед. Вот и выскорь, замеченная с мыска — старая лиственница, падая, подняла своими могучими корнями большой пласт земли, точно щит, по­ ставленный на ребро. Надо добраться до него — и можно стрелять. Слышно, как лениво шагает зверь по снегу, как с треском ломает таль­ ник и смачно жует молодые побеги. Улукиткан занес ногу, чтобы перешагнуть через валежину, но по­ шатнулся и наступил лыжей на сухой сучок. Треск сломанного сучка в тишине показался взрывом. Улукиткан, ухватившись за сушину, замер. Но зверь, почему-то даже не пошевелив головой, продолжал кормиться. «Эко, спокойный какой!» —удивился Улукиткан и осторожно перенес через валежину вторую ногу. Он подкрался к выскори. Перевел дух. Глянул в щель между корня­ ми. Сохатый был от него шагах в пятидесяти и весь на виду. Улукиткан развязал кожаную сумочку, висевшую сбоку, достал из нее патрон с большой пулей и перезарядил бердану. Не торопясь, просунул в щель ствол... Зверь, видимо, что-то почуял, вскинул рогатую голову, поставил торчмя уши и замер. Но было уже поздно. От выстрела дрогнула тайга. Сохатый круто развернулся, спотыкаясь, бросился вверх по пади, но, не одолев крутизны, повернул назад, вниз. В слепом беге, наскакивая на сухостой, грудью руша снежные наметы, с треском подминая под себя молодые деревья, он уходил к Apre. И там, у реки, внезапно оборвался его бег. Старик постоял, еще не уверенный в удаче, еще не зная, насколько тяжело задела пуля сохатого. Он разрядил бердану, продул ствол. До его слуха долетел гортанный крик какой-то птицы, должно быть, пер­ вой увидевшей свалившегося сохатого. Вот и горностай прошмыгнул ми­ мо старика в ту же сторону. Этот запах крови слышит далеко. Над рекой появилась стайка кукш. «Ничего в тайге от них, негодников, не скроешь, исподволь за всем следит, все видят и тотчас передают друг другу»,— подумал старик и, не задерживаясь, пошел на крик птиц. «Знал бы Василь, что я добыл сохатого, наверно, не пожалел бы оленей, поторопился. Он любит отварную жирную грудинку, хорошо нынче угощу его!» — старик совсем забыл о неудаче е «казаком», вновь поверил в себя. По пути поднял брошенную котомку. Снял с лыж чехлы, приторочил чехлы к поняжке. Все так же, не торопясь, направился к убитому зверю. «Должно же было мне сегодня повезти... Пожалуй, еще проживу своей йо